1. Физика как один из источников философских течений
Современная физика насквозь пропитана философией, с которой многие философы не желают иметь дела из опасения быть посрамленными физиками. Вместе с тем философия физики не только формирует методологические принципы решения собственно физических проблем, но и во многом определяет общефилософское понимание мира в целом. Философия, которой вроде бы нет места в «позитивных» науках, как это утверждают позитивисты, не только присутствует в физике, но и генерирует философские направления, которые из физики переходят в философию и в другие науки.
Философия физики давно стала законодательницей мод по многим философским направлениям в самом широком спектре общественных знаний. Так, вездесущий релятивизм, скромно войдя в свое время в физику из философии, а затем, самоутвердившись в ней, вернулся в философию и в качестве неоспоримого объективного учения распространился на другие науки.
Чтобы как-то противостоять всесилию релятивизма, последний был разделен на физический и философский. Такое деление, при всей его искусственности, позволило сохранить право на существование антирелятивистских взглядов хотя бы в философии, однако исключить огромного, подчас решающего влияния физического релятивизма на извечные философские споры между релятивистами и антирелятивистами и на рост прорелятивистских настроений в обществе оно, конечно, оказалось не в состоянии. Идеологический, культурный, этический, лингвистический – каких только «релятивизмов» не появилось на белом свете!
Церковники, и те не могут вырваться из объятий релятивизма, отмечая, что «релятивизм стал сейчас подлинной верой подавляющего большинства людей» [1].
Так же преимущественно физиками был заброшен в философию позитивизм, который был признан философами как философское направление, и это притом, что позитивизм претендует на роль могильщика философии как науки.
Запуганные сложностью физики и требованиями физиков не лезть в «чужой монастырь» со своим уставом, многие философы отрешились от философских проблем физики. При этом философы почему-то не вспоминают, что монастырь, где когда-то произрастал релятивизм и куда им теперь закрывают дорогу, принадлежал не физикам, а им, философам, пока физики не приватизировали его и не стали культивировать в нем позитивистскую и релятивистскую рассаду для распространения ее по белу свету.
Даже приверженцы диалектического материализма не руководствуются ленинским тезисом, согласно которому «ни единому из этих профессоров, способных давать самые ценные работы в специальных областях химии, истории, физики, нельзя верить ни в едином слове, раз речь заходит о философии». Они давно верят «профессорам» и выслушивают страшилки про коварных философов-антирелятивистов, которые залезли в «чужой монастырь» и чуть было не погубили физику.
Брошенная философами на произвол физиков-позитивистов философия физики превратилась в пособницу фантазий о многомерных мирах, принципиально не проверяемых астрофизических явлениях и т.д. и т.п. Сама же физика погрязла в методологических проблемах. Эти проблемы побуждают многих скептиков сомневаться в незыблемости физических истин. Скептиков слишком много, чтобы объяснять существование физического нигилизма только их умалишенностью.
Ссылки на умалишенность скептиков и критиков современной физики вряд ли уместны, поскольку критики часто попросту «клин клином вышибают». Свою сумасшедшую критику они используют направляют против теорий, построенных на «сумасшедших» идеях.
Физический нигилизм неизбежен до тех пор, пока здравый смысл при разработке физических теорий остается в изгнании, и пока о теориях можно говорить, как говорил Н. Бор об одной из них, что ее нельзя считать правильной, поскольку она недостаточно сумасшедшая [2].
Неверие в здравый смысл и допустимость сумасшествия в современной физике стали нормой. Одна из форм сумасшествия в физике – это релятивистское сумасшествие.
Причина релятивистского «сумасшествия» состоит в непонимании физиками различия между абстрактным понятием физического объекта и самим объектом, а также в непонимании разницы между понятиями неопределенности и относительности. Кстати, вопрос о конкретном и абстрактном в физике - это пограничный вопрос, который, быть может, потому и не решен до сих пор в физике, что философы самоустранились от него.
Я постараюсь в двух-трех заметках изложить мой подход к решению философских проблем современной физики, а вы, философы, при желании, сможете развить его.
Замечу, что все мои рассуждения построены на базе безусловного признания физического базиса так называемой релятивистской физики и совершенно его не затрагивают.
Речь НЕ идет о возрождении эфира или, скажем, об отказе от относительности одновременности.
Ни к каким революциям в физике я не призываю!
Речь идет только о вычленении из релятивистской физики философской составляющей и о том, чтобы осмыслить общие принципы формирования этой составляющей на уровне разработки понятий.
Когда-то Энгельс писал: "Там, где дело идет о понятиях, диалектическое мышление приводит по меньшей мере к столь же плодотворным результатам, как и математические выкладки" [3].
Вот я и призываю вас попытаться, обратившись к понятиям, сделать то, что пока не удается сделать чисто математическим путем.
2. А есть ли философия в самой физике?
Утверждение о ненаучности и, как следствие, бесполезности философии в области «истинных» (естественных и точных) наук стало притчей во языцех. То, что само это утверждения является стержнем философского направления - позитивизма, а не продуктом естественнонаучных изысканий, которым только и доверяют естествоиспытатели, ускользает от многих приверженцев строгого научного мышления.
Особенно в деле отлучения философии от науки усердствовали и усердствуют физики.
Говоря о физиках здесь и далее, я, разумеется, не имею в виду всех физиков поголовно. Речь идет о физиках, активно проводящих в жизнь идеи позитивизма.
«Эти философы‚ — читаем мы в фейнмановских лекциях‚ — всегда топчутся около нас‚ они мельтешат на обочинах науки‚ то и дело порываясь сообщить нам что-то. Но никогда на самом деле они не понимали всей глубины и тонкости наших проблем» [4].
Ну, что же! Может быть, и не понимали. А почему они должны были понимать их? Они ведь никогда ничего и не «сообщали» о тонкостях проблем. Физики ведь тоже не понимают всей глубины проблем философии, но не считают необходимым воздерживаться от своих замечаний по философским вопросам (хотя бы по вопросу «научности» философии).
Разве ничего не «порывались» физики сообщить философам, которые вели чисто философские дискуссии о месте и сущности релятивизма?
Не просто «порывались», а сообщали. Сообщали и в конце концов заткнули рты антирелятивистам во всех областях науки, да так, что те сегодня и пикнуть не смеют. При этом не забывайте, что до вмешательства физиков в философию борьба между релятивизмом и антирелятивизмом шла на равных.
Усердие физиков по развенчанию философии как науки труднообъяснимо, поскольку ни в какой из естественных наук «ненаука» философия не занимает столь важного места как в физике. Отождествление философии со спекулятивным знанием бросает тень спекулятивности и на саму физику, пропитанную философией.
Философия всегда присутствовала в физике. Казалось бы, физикам это должно быть известно. Ведь уже первое школьное знакомство с физикой начинается со знакомства с ньютоновской философской концепцией абсолютных пространства и времени.
Конечно, можно утверждать, что доказанная впоследствии ошибочность ньютоновской философской концепции лишний раз продемонстрировала недопустимость присутствия подобных концепций в физике и необходимость избавления от них.
Допустим, что это так, но тогда почему же их никто не изгоняет?
То, что их никто не изгоняет, видно хотя бы по тому факту, что изложение физики в наши дни трудно представить себе без демонстрации эйнштейновских концепций несостоятельности идей абсолютного пространства, абсолютного времени, светоносного эфира. Но, как это ни странно, физики, понимая, что «ошибочные» рассуждений Ньютона об абсолютных пространстве и времени носят философский характер, совершенно не замечают того, что «правильные» эйнштейновские рассуждения о пространстве и времени также на все сто процентов проведены на философской платформе, и об этом недвусмысленно писал сам Эйнштейн. Так же на философской платформе проведено «карандашное превращение» разных по своей сути пространства и времен в единое четырехмерное пространство («превращение» продемонстрировано Г. Минковским с помощью острия карандаша на куске бумаги без каких-либо экспериментальных обоснований).
Сегодня о чисто философском характере эйнштейновского отказа от светоносного эфира упоминать не принято. Учителя и преподаватели, вводя школьников и студентов ВУЗов в мир специальной теории относительности, непременно упоминают эксперимент Майкельсона-Морли, но забывают остановиться на философских взглядах Эйнштейна. А ведь именно философские взгляды Эйнштейна, а не чьи-либо экспериментальные данные стали причиной отказа от эфира и привели к построению теории относительности. Отличие между построенной на эфирной концепции теорией Лоренца и безэфирной эйнштейновской теорией состояло только в разном философском наполнении формально (математически) тождественных теорий. Математическим ядром теории Лоренца и теории Эйнштейна в ее изначальном варианте являются одни и те же преобразования Лоренца.
Известный физик, ярый сторонник теории относительности и ее активный пропагандист Лауэ, писал: «...экспериментально было невозможно произвести выбор между этой теорией (теорией Лоренца) и эйнштейновской теорией относительности, и если, тем не менее, теория Лоренца отошла на задний план, - хотя она еще имеет сторонников среди физиков, - то это произошло, без сомнения, в силу оснований философского характера».
Может быть, Лауэ чего-то не понимал? Был ведь эксперимент Майкельсона-Морли, какая же тут философия?
Лауэ прекрасно понимал, что эксперимент Майкельсона-Морли никакого отношения к отказу от эфира не имеет – результат эксперимента был объяснен Лоренцем в рамках эфирной, а не безэфирной картины мира. Многие физики по сей день не понимают отношения Эйнштейна к этому эксперименту и даже упрекают его в том, что он не упомянул эксперимент Майкельсона-Морли в свой работе. Такие упреки выглядят довольно странно, поскольку в любой элементарной книжке приводится объяснение результата эксперимента Лоренцем, не требующее отказа от эфира. Эйнштейну не нужен был эксперимент Майкельсона-Морли, поскольку результат этого эксперимента не противоречил идее «светоносного эфира», которую развенчал Эйнштейн.
В 1952 году в статье «Относительность и проблема пространства» Эйнштейн писал: «Что же касается эксперимента Майкельсона-Морли, то Г.А. Лоренц показал, что полученный результат, по крайней мере, не противоречит теории покоящегося эфира». [5].
Понятно? По крайней мере, не противоречит!
Прочитайте это эйнштейновское утверждение где-нибудь в учебниках по физике. Скорее всего, вы его не найдете. Оно вызывает «ненужные» вопросы у тех, кого за ручку вводят в храм «позитивных» наук. Вместо философского обоснования несостоятельности эфира в учебниках приводят результаты эксперимента, которые свидетельствуют лишь о невозможности «поймать» эфир данным способом, а не об отсутствии эфира.
А как дело обстоит с другими экспериментальными или физико-математическими доказательствами отсутствия эфира?
А никак. Не было никогда таких доказательств. Сам Эйнштейн в письме, написанном за год до смерти, писал, что он отказался от эфира «из общих соображений».
Трудно сомневаться в том что, Эйнштейн и пошедшие за ним физики имели все основания для отказа от эфира (если бы таких оснований вообще не было, то никакого отказа не последовало бы), но этот отказ был не физической, а чисто философской акцией. Просто неуловимый эфир многим надоел, вот и все «позитивные» факты. Эфир стал ненужным, как неуловимый Джо из известного анекдота, и его выбросили (или «по крайней мере» спрятали в кладовую на хранение) за ненадобностью.
3. Чего не понимают физики
Физики не понимают разницы между приближенностью, неопределенностью и относительностью.
«Любое простое высказывание является приближенным, — пишется в фейнмановских лекциях, — в виде примера рассмотрим некоторый предмет…кстати, что такое предмет? «Философы» всегда отвечают: «Ну, например, стул».
Стоит услышать это и сразу становится ясно, что они сами не понимают того, о чем говорят. Что есть стул? Стул имеет определенную массу… Определенную? Насколько определенную? Из него все время вылетают атомы – немного, но все же! На него садится пыль, из него сыплется труха, да и лак со временем сходит. Четко определить стул, сказать какие атомы принадлежат ему, какие – лаку, невозможно. Значит, массу стула можно определить лишь приближенно» [3].
Тут, в лекциях, как говорится, перекладывание с больной головы на здоровую.
Во-первых, о том, что все в мире изменяется, древнегреческие философы догадывались более чем за два тысячелетия до написания процитированных мною строк упрека физиков в адрес философов, а во-вторых, вопрос об определенности массы стула - это, действительно, не физический, а философский вопрос, который в лекциях захихикан.
Чтобы заприметить философскую сущность этого вопроса, нужно понять, что неопределенность массы стула из-за «трухи», пыли, лака, и вылетающих атомов и приближенность определения массы стула – это разные вещи, сваленные в лекциях в одну единую антифилософскую кучу.
Приближенность определения массы – это физический вопрос. Обусловлена она (приближенность) погрешностью измерения, являющейся метрологическим понятием. Результатом определения массы стула, которое осуществляется через ее инструментальное измерение, является полученное (измеренное) значение массы. При измерении массы объекта с заданной точностью всегда предполагается, что сам объект достаточно точно определен, чтобы такие измерения имели смысл.
Предположим, что нам дали задание с точностью до десятой доли миллиграмма определить массу такого объекта как стул, покрытый слоем пыли. Пусть, получив запыленный стул, мы аккуратно, «не дыша него» с заданной точностью определили его массу и получили значение массы, равное 3 кг, 234 г, 113 мг плюс-минус одна десятая миллиграмма.
Что значит плюс-минус одна десятая миллиграмма?
Это значит, в частности, что масса данного объекта не может быть равной, например, 3 кг, 234 г, 111 мг, т.е. на целых два миллиграмма меньше. Если бы это было возможно, то указание погрешности было бы нелепым актом. Значение этой массы приближенное – оно приближается к истинному значению, причем тем ближе, чем меньше погрешность.
Не может этот объект обладать массой 3 кг, 234 г, 111 мг, потому что его истинное значение близко к 3 кг, 234 г, 113 мг. Этого не может быть, даже если мы сотрем пыль и, еще раз произведя определение массы с той же точностью, действительно получим 3 кг, 234 г, 111 мг. Все дело в том, что масса 3 кг, 234 г, 113 и масса 3 кг, 234 г, 111 - это две разные массы разных объектов. Первым объектом является стул со слоем пыли, вторым – стул, не содержащий пыли.
Так чему же равна масса рассмотренного нами стула, на котором слой пыли может быть, а может и не быть, как это говорится в лекциях?
Эта масса неопределенна, причем неопределенность, составляющая около двух миллиграмм, на порядок превышает погрешность измерения. Неопределенность массы обусловлена не физико-метрологическими, а понятийными, если хотите философскими, факторами.
Эта масса не приближенная (ей не к чему приближаться), а именно неопределенная, причем степень неопределенности массы напрямую связана со степенью неопределенностью физического объекта, который мы неточно называем данным стулом. Заметьте, что, если я даже указал пальцем на стул и попросил определить массу указанного мною «вот этого стула», то ситуация остается неопределенной. Что я имел в виду? Нужно ли стереть пыль перед измерениями? Нужно ли согнать муху, которая случайно сидела на стуле в момент, когда я указывал вам на него пальцем? Будет ли получена нужная масса, если перед проведением измерений муха улетит? На что я указывал: на стул без мухи или на стул с ней? А если на сидении стула лежала накидка, то нужно ли ее снять перед измерениями или нужно оставить?
Нужно ли указывать, какие атомы принадлежат стулу, какие нет?
На практике, конечно, нет, потому что измерение массы стула никто не осуществлял с погрешностью до массы одного атома. Но в чисто теоретическом плане ответ на этот вопрос зависит от теоретической погрешности измерения. Не следует забывать о мысленных экспериментах, в которых возможно все, что возможно чисто теоретически.
Если погрешность мысленного измерения равна массе одного атома, то нужно. Если мы считаем, что данный атом принадлежит стулу, то это один объект, если считаем, что не принадлежит, то это другой объект. Масса первого объекта отличается от массы второго объекта на массу атома (грубо говоря).
Значит, физический объект без субъекта не существует и является плодом его желания?
Не совсем так! Когда мы говорим о физических объектах, то должны понимать, что мир един и природа не знает деления на отдельные физические объекты. Это мы делим мир на части. В той части мира, что в лекциях называется предметом-стулом, природа предлагает нам бесчисленное множество объектов, каждый из которых является объективной реальностью. Стул без данного атома – это объективная реальность, стул с данным атомом тоже объективная реальность. Мы не создаем объективной реальности, называя тот или иной объект, мы выбираем один из бесчисленного множества объектов.
Но ведь природа сама выделяет многие объекты, скажете вы. Например, электрон. Природа сама выделила его, локализовав его в ограниченном пространстве, и субъект не может мыслить его в виде множества отличающихся друг от друга объектов
Я не буду сейчас останавливаться на этом вопросе. Но почему мы думаем, что электрон локализован в ограниченном пространстве? А может быть его размеры равны размеру вселенной? Электрон обладает электрическим полем, простирающимся на значительное расстояние от него. Так вот вопрос: электрическое поле электрона – это электрон или нет. Если нет, то почему? Кто это решил? Кто отделил электрическое поле электрона от электрона? Разве не субъект? Природа, напротив, неразрывно связала, то, что мы сегодня понимаем под электроном, и его электрическое поле.
Продолжение следует (если будет интерес).
Литература
1. Андрей Сосновский. Церковь и релятивизм. http://lialine.narod.ru/txt/church.htm .
2. М.В. Волькенштейн. Наука людей. «Новый мир», №11, 1969.
3. Ф. Энгельс. Диалектика природы.
4. Р. Фейнман, Р. Лейтон, М. Сэндс, Фейнмановские лекции по физике., Изд. «Мир», М., 1965 г., том 2, стр. 24.
5. Альберт Эйнштейн. Собрание научных трудов. Изд. «Наука», М., 1966 г., том 2, стр. 752.
Уважаемый, Вадим. Похоже, Вы путаете принцип «подвергать всё сомнению» и жилетку.
Владимир.
Уважаемый Вадим!
С интересом прочитал Вашу статью. За отсутствием продолжения не могу в полной мере сформулировать свое к ней отношение. Физический, философский да еще и религиозный релятивизм, пожалуй, не проживают в одной коммунальной квартире. В той ссылке, что Вы дали на «релятивизм церковный» это понятие употребляется в качестве замещения понятия «религиозный плюрализм», это имеет довольно проблематичную идеологическую подоплеку (как со стороны протестантского либерализма и реформистских движений в католицизме, так и со стороны православия). Философский же релятивизм в чистом виде проявил себя только во времена софистов (некоторые обстоятельства постмодернистской критики философии я тут опускаю), и ругают за него преимущественно софиста Гория (тот утверждал, что все знания относительны и зависят от положения, которое занимает познающий в отношении предмета познания, причем положение это в основном мотивировано телесно-душевным состоянием самого познающего). Потом, после Сократа (даже скептики и киники), пытались философствовать на базе некого общезначимого смыслового фундамента, хотя результативная относительность итоговых положений всех философских школ, движений и систем в итоге никак кроме «скандала в философии» иной раз и не назовешь. Полностью согласен с Вами, что физика вся пропитана философией, ведь благодаря философии она впервые только и стала возможной, причем единственно философскую возможность физики потом никто никогда не отменял, хотя многие физики об этом просто не знают. Бывают исключения, Гейзенберга, например, недавно перечитывал, - очень поучительно. Поскольку мне пока не вполне ясно к чему Вы в своей работе клоните и какие выводы собираетесь сделать, от дальнейших замечаний я воздержусь. Тем не менее, еще раз могу сказать, что статья написана достаточно интересно.
"А как дело обстоит с другими экспериментальными или физико-математическими доказательствами отсутствия эфира?
А никак. Не было никогда таких доказательств."
В начале своей статьи вы несколько раз попытались указать, что не придерживаетесь революционного изменения современных физических представлений, где эфир является лженаучным течением примерно таким же как учение Лысенко в биологии. А потом настойчиво пытаетесь показать что доказательств то отсутсвия эфира нет, а значит может подумать пытливый читатель он есть. Но так ведь объективной реальности является то что наличие эфира
НИКТО, НИКОГДА и НИГДЕ не обнаружил. Так же НИКТО, НИКОГДА и НИГДЕ не обнаружил нигде дедов морозов, драконо, вампиров и т.д.
Может быть не обнаружли именно потому что этого то всего нет. А просто кто то придумал и заставлял очень долго человечество верить в реальность всего этого.
Из вашей статьи я так и не понял, что же такого вы привнесли в физику и зачем физикам захламлять свое сознание еще одним более глубоким чем бытовое мировозрением. Им и оно мешает, а вы еще и некие философские представления хотите заставить изучать.
Просто наука сама по себе там мнение человека важно, но оно определяет очень и очень мало. А вот в философии. Появляется какой нибудь умник который хочет чтобы его мнение что то определяло и философия таких людей всегда ждет и всенда им рада. Наука еле еле со скрипом освобождается от всего этого, и не надо ее опять загонять в "средневековые" загоны.
Интересно было узнать, что физики не только шутят.
Однажды некий психолог выделил три стадии в развитии мужчины:
- Период, когда он верит в Дедушку Мороза
- Затем не верит в Деда Мороза
- А потом и сам Дед Мороз
Вас , уважаемый Вадим, занимали оборотни.
Владимир.
"хотя ничего антинаучного в трехголовых летающих нечистях, наверное, нет" Я как человек имеющий отношение к биологии могу вас заверить, что трехголовых существ нет и быть не может. Три головы имеют некий смысл в связи с одним из знаковых чисел в мифологии.
Говоря о том, что же нового вы хотите сказать философам меня интересовал вопрос почему вы решили, что в физике непременно нужно воссоединить с философией. Если я не ошибаюсь прогресс человечества (если он есть) идет по пути постоянной дифференциации наук. И философия с физикой постепенно, но неуклонно расходятся. Я не хотел вас обидеть. Но все таки любые социальные установки, пусть даже мировоззренческие мешают человеку изучать мир таким как он есть. А мир не основан ни на каких социальных установок. И поэтому навешивание на глаза ученым штор пусть даже очень красивых никак не поможет дальнейшему ускорению познания мира. Если конечно этот мир есть и его можно познавать.
В философии мнение любого человека, его мудрость является основным предметом науки, поэтому тут мнение любого философа абсолютно ценно. А в науках предметами которых не является мнение человека важен анализ реально существующих явлений. И чем меньше субъективизма в оценке тем лучше. Чем меньше человек будет придерживаться каких либо мнений при оценке явлений тем более значимы он получит результаты.
А про СССР я вообще не понял, к чему вы это написали?
"А вампиров биология отрицает?"
Есть такое редкое заболевание 1 на сто миллионов когда организм человека нуждается в потреблении сырой человеческой крови и вид там у больных довольно пугающий. Название болезни не помню. Так что никто того что может быть не отрицает, просто чтобы что то стало научным знанием нужно преодолеть колоссальное противодействие того что это знание опровергает. Так что стать наукой чрезвычайно сложно.
Насчет того идет дифференциация наук или нет это вопрос не ко мне, а миллионам ученых постоянно создающим все новые и новые все более отходящие друг от друга области знания.
Вот Людмила пишет про физиков, а не существует просто физиков. Они уже настолько разделены что совершенно не могут воспринимать информацию даже по смежным областям. В этом направлении было много социологических исследований, так что таково реальное положение дел.
Уважаемый Вадим!
1. «Всесилие релятивизма» опасно. Но относительное может быть ограничено только своей противоположностью – абсолютным или… спекуляцией? У Вас есть конкретные предложения, как ограничить теорию относительности?
2. Как Вы относитесь к моему тезису, что натурфилософия является формой естествознания (www.CAREV.NM.RU - хотя бы оглавление (коротко содержание: натурфилософия всегда «произрастала» из естествознания (или напрямую –из теорий обустройства общества); в ранней стадии оказывала благотворное влияние на естествознание, в поздней – сдерживала, тормозила; но это – явление отношений натурфилософии и естествознания (I часть моей работы); если исследовать этот вопрос глубже, то оказывается, что натурфилософия имеет собственный источник развития (естествоиспытатель или философ = натурфилософ) в результате рефлексии собственных особенностей мышления доказывает их правоту (свою логику), т.е. объективизирует новое (своё) мышление на уровне философии, а далее – на уровне естествознания; потом натурфилософ через данные естествознания, отображённые, систематизированные в форме эволюционной теории, переходит к конструированию человека мыслящего (общества); другой натурфилософ обнаруживает ограниченность модели человека (общества) с текущей жизнью (в том числе и наукой и со своим мышлением), а далее строит новую натурфилософскую систему, качество которой зависит, естественно, от начального багажа его знаний и личной, так сказать, экзистенции (не придирайтесь к последнему – это – образ)) ? Не пришло ли время новой формы?
3. В связи со сказанным выше не считаете Вы, что физики (в том числе), отстояв право естествознания на самостоятельность (вспомните мнение Ф. Бэкона о том, что философия – матерь естественных наук), на наличие собственных начал для безграничного развития своей науки, оказались в некоем философском вакууме и вынуждены были строить собственные картины мироустройства, которые Вы и называете «фантазиями», ибо такие построения, иногда именуемые современными философами «натуральной» философией (а не натурфилософией), не имеют? игнорируют или наоборот заново открывают знания, накопленные философией в течение её более чем двухтысячелетнего развития?
4. Не является ли Ваша абсолютизация здравого смысла отрицательной реакцией на абсолютизацию физиками воображения: «сумасшедших идей»? Ведь так или иначе, прослеживается не только преемственность между старыми и новыми идеями в науке, но и несводимость одного к другому?
5. Согласен с тем, что современные физики не знают, о чём говорят и спорят (пример с приближённостью и неопределённостью яркий). Но неужели Вы не именуете революцией возвращение физическим (и другим) терминам их смысла (в максимально смягчённом варианте: энергия, энтропия и др. не есть функциями того или другого, а есть тем-то и тем-то, отображаемым функциями…)?
5. Как Вы относитесь к цитате из Гегеля: «…спекулятивное есть вообще не что иное, как разумное (и именно положительное разумное), поскольку оно мыслится» .? Посмотрите, всё-таки, мой сайт.
6. Два пути (лингвистический (понятийный) и физический) достижения отказа от физической относительности тесно взаимосвязаны – Вы понимаете. Физический нужно интерпретировать, а это невозможно без понятий, выходящих по своему объёму и содержанию за границы предметной области той или иной науки.
7. И, наконец, о главном. По-моему, Вы хотите от форумчан, чтобы они пришли к выводу по поводу физической относительности, который Вы уже сделали (зачем? Вам виднее). По-крайней мере, давая определение релятивизма: «Под релятивизмом, в самых общих чертах, следует понимать зависимость характеристик, фактов, установок, моральных принципов и прочего от произвольного выбора "точки отсчета», Вы, тем самым, на мой взгляд, и отвечаете на свой вопрос: как отказаться от физической относительности (один из путей отказа)? Действительно, если что-либо зависит от выбора точки отсчёта, так, может быть, с точками отсчёта не всё в порядке? Не такие уж они в физике равнозначные, хоть и все инерциальные?
С уважением. Павел.
Привет Литве!
Уважаемый Вадим! У меня две просьбы:
1. Есть ли где достаточно полный обзор парадоксов, возникающих при рассмотрении СТО, и их объяснение? Спрашиваю, потому что дилетант, и не догоняю (не черепаху, а Вашу мысль). Решения парадоксов должны быть одинаковы по принципу, и Вы в своём изложении парадокса с черепахой и Ахиллесом упустили что-то для Вас очевидное, а для меня непонятное. Действительно, если «судья» устроенных «бегов» находится на одном корабле с Ахиллесом и черепахой, то, исходя из инвариантности физических (я думаю, и других) законов в инерциальных системах отсчёта (по СТО), никакого разрешения парадокса не получается. Если же «судья» находится на Земле, по отношению к которой корабль летит со скоростью света (так ведь по условию разрешения парадокса?), то, согласно лоренцову сокращению длины Ахиллесу и догонять черепаху не нужно: они и так вместе… Видите. Очевидно я что-то не понял, потому и прошу дать мне пару ссылок. Кстати, Вы сторонник физической интерпретации эффектов СТО (т.е., например, стержень укорачивается потому что на него что-то воздействует), или, не знаю, как назвать, «оптической», что ли (так нам кажется из-за свойств света - его предельной и вообще максимально возможной скорости в нашей Вселенной)? Старомодная чушь, но интересно же… По-моему, Вы собрались покуситься на понятие одновременности. Не томите. Отсюда:
2. Вы уже дважды обещали, что будет продолжение. Не пора ли?
С уважением. Павел.
"Такое отклонение возникает в результате повреждения на этапе эмбрионального развития животного"
В той же статье в конце четко указано, что один из погибших мутантов. Вы наверно много раз видели как по телевизору показывали двухголовых телят, или пятиногих, еще есть сиамские близнецы. Иногда даже бывает одно тело и две головы или одна голова и два тела. Это все мутанты которые не являются видами. Они могут только появиться и через некоторое время умереть, не оставляя плодовитое потомство.
Все таки зачем физикам еще больше загромождать себя философскими конструкциями. Мне кажется задачей философов является освободить физиков от всего этого, а не наооброт.
А Вам никогда не хотелось проверить, правильны ли советы, которые дают Вам другие?
Если кто то создает философские конструкты он является философом. Если чьи то конструкты (непрофессионалов от философии) смешны и убоги то они ни на кого влиять не будут. А если они влияют значит их создавали высоклассные философы. Вопрос не в этом.
Чем меньше будут схемы мышления физиков (мировоззрения) тем больше шансов, что будет познано что то вне этих схем. Именно к познанию мира и стремится наука в целом. А философия скорее всего стремится познавать мировоззрения или формировать их, то есть тут цели науки в принципе не совпадают с целями философии. И забивать науку ради того, чтобы расцветала философия не совсем оправдано.
С новым годом!
А вот нас учили, что философия это не только наука, но и особый взгляд на мир (мировоззрение), по пути формирования или осознания которого и идет философ.
А если вам нужно что то изучить и вы при этом будете иметь на счет предмета свое мнение. То вы скорее всего найдете то, что хотите найти в соответствии со своим мнением. А это в науке, тем более экспериментальной недопустимо. Там приходится постоянно обнаруживать то, что не укладывается в собственные представления. Если вы этого не находите, то ваши экспериментальные данные будут не достоверны. Поэтому забивать науку философией не стоит. Чем тоньше стекла через которые ученый смотрит на мир тем лучше.
А философия это другая отрасль науки, она несколько не совпадает с наукой. И решаются в философии другие цели.
Понятно, что эксперимент направлен на поиск подтверждения какой либо теории. Но вот если ученый только знает, что эта теория есть и что найти он должен то то и то то. И если он найдет что либо что противоречит теории он легко найдет это и всем расскажет о том, что нашел.
А вот если он свято верит в некие теории в их достоверность. То если он найдет что либо то такой товарищ сделает все что бы результаты не соответствующие его вере не нашли широкого слущателя. Вспомните как в разных голливыдских фильмах ищут какие либо ученые что либо, а какой то из ученых (или из военных или из госчиновников) просто безумно верит, что должен найти то что ищет. И вот оказывается, что то во что он верил опровергается фактами. Его коллеги говорят, что нужно сообщить эту информацию общественности. А ученый (военный, госчиновник) ничего сделать с собственным безумием веры сделать не может и идет на страшные преступления, чтобы правду никто не узнал, потому что собственная вера ему дороже. И вот кто то хочет чтобы все ученые превращались бы в таких монстров, которые верят и ни йоту не отойдут от собственных верований. Не надо этого делать с наукой. И не надо загонять их в философию. Чем меньше мировоззрение ученых облечено в "правильные" формы, той философии которая кому то нравится, тем лучше.
Пусть их умы будут свободными и открытыми всему новому.
Вы судите об учёных со стороны)
Почитайте этот текст, интересно будет.
Парадоксальная природа научной истины
Многие читатели ранних изданий этой книги были очарованы идеей, что гипотеза Сепира-Уорфа может действительно оказаться справедливой и что их собственное личное обязательство выучить логлан может внести вклад в получение этого результата. Большинство обсуждений уорфова проекта в логландской[i] литературе принимает за данное истинность центрального тезиса Уорфа, а именно, что структура конкретных языков некоторым образом формирует мысль одноязычных носителей этих языков. Потенциальная роль логлана в мобилизации таких эффектов тоже редко подвергается сомнению. Такие обсуждения немедленно переходят к тому, что, очевидно, является более интересным вопросом: как логлан может быть лучше всего использован для развития «уорфова эффекта». Всеми такими обсуждениями ясно подразумевается, что существует множество таких эффектов и что все или некоторые из них полезны.
Это оптимистичные мнения и они ведут к оптимистичным планам на будущее. Эти мнения могут даже быть причиной, по которой люди берут на себя обязательство – например, такого значительного вклада, который необходимо сделать, чтобы выучить sutori[ii] язык. Но, хотя я приветствую этот деятельный оптимизм, я бы хотел также в этой последней главе посмотреть на уорфову перспективу более трезво и научно.
Параллельно я рассмотрю несколько возможных гипотез – все уорфовы в том или ином смысле – которые можно было бы проверить будущей работой с логланом. Я постараюсь объяснить, чтó в точности утверждают эти гипотезы и чтó мы можем надеяться наблюдать – либо в природе, либо в лаборатории – если их утверждения истинны. Что более важно, я бы хотел показать, как мы можем надеяться узнать – а не просто догадываться – что эти гипотезы ложны, если они окажутся таковыми.
Здесь есть явный парадокс. Научная деятельность оказывается развивающейся более энергично через попытки опровергнуть идеи, чем подтвердить их. Так происходит, по-видимому, вследствие и местной, и избирательной природы знания, полученного ощущениями организма. Наш сенсорный аппарат, как и у всякого другого организма, не позволяет нам наблюдать природу ни полностью, ни непосредственно. Поэтому мы никогда не можем знать, справедлива ли некая данная объяснительная модель, изобретенная нами. Парадокс в том, что мы можем делать (и часто делаем) обратное открытие: что некая теория, которой мы придерживаемся, ложна. История науки насыщенна примерами того, как хорошо устоявшаяся теория оказывалась ложной в какой-то нерассмотренной части, едва мы начинали к ней привыкать.
Методы науки основываются на этом необычайно асимметричном соотношении человеческого понимания к объективной истине и ложности. За последние пять или шесть столетий мы выяснили, что мы и природа, видимо, созданы таким образом, что мы можем открывать недостатки, но не достоинства, наших теорий о ней. Если гипотеза H справедлива, рассуждаем мы, то, несомненно, последует наблюдение О. Итак мы проводим эксперимент или отправляемся на другой край света, чтобы сделать наблюдение, очень тщательно подготовившись заранее, чтобы измерить О или записать его, если оно произойдет. Если нам не удастся наблюдать исход О, вложив так много заботы и внимания в его возможность, то мы можем сказать четко и ясно, что H ложно... и вернуться к чертежной доске, чтобы исправить нашу модель. Мы нашли дефект, «порок» нашей теории; и это полезно, потому что тогда у нас есть полезная работа. И именно такой работой растут и процветают научные модели. Но если О удалось наблюдать, если наше предсказание, что оно случится, подтверждается фактами, то, парадоксально, нам нечего больше делать. Мы можем порадоваться, конечно, и часто радуемся. Но никакого интеллектуального прогресса на самом деле не было сделано. Подтверждение есть отсутствие чего-то, неудача выяснить что-то определенное — а именно, что наша модель не соответствует природе в каком-то конкретном отношении.
Подтверждение, конечно, подкрепляет в психологическом смысле; оно приятно и поэтому заставляет нас работать, чтобы достичь его. Но сам по себе факт подтверждения очень мало добавляет в фонд знаний. Подтвержденная модель — не измененная модель, и поэтому все, что мы можем делать — быть счастливыми. Более того, подтвержденность является временным состоянием любой модели. Как ученые мы знаем, что мы не должны быть уверены в справедливости того, что говорит о вселенной даже самая многократно подтвержденная модель. Мы, например, по сути отказались от слова «теория» в современной науке, потому что это слово соблазняет нас верить. Поэтому мы используем слово «модель». Очевидно, что мы, а не природа, делаем наши модели. Равно очевидно, что ничто столь легкомысленное, как созданная человеком модель, не сможет когда-нибудь обеспечить постоянно истинную картину величественно раскрывающейся вселенной. Даже после серии громких экспериментов мы знаем, что мы можем завтра провести еще один эксперимент и обнаружить, что некое новое О, которое модель тоже предсказывает, но на которое мы не думали обратить внимание, не происходит, и таким образом узнаем, что наша модель, хотя и исторически подтвержденная, теперь в конце концов не соответствует природе.
Этот любопытный, «до следующего наблюдения», характер научных объяснений, похоже, приводит работающего ученого, во-первых, к скептицизму по отношению к даже самым хорошо обоснованным теориям и моделям, во-вторых, к готовности пересмотреть свои собственные убеждения, когда появляются новые факты, и, в-третьих, к методологическому решению пытаться насколько возможно честно опровергать даже свои собственные теории — т.е. находить их изъяны вместо того, чтобы пытаться их доказать. Современный ученый в отличие от ученых прежних столетий, по-видимому, подозревает, что попытки найти «доказательства» любого естественного принципа — все более глупое занятие. Доказательства имеют дело с уверенностью, а, как однажды сказал покойный британский философ Бертран Рассел, мы знаем с уверенностью только то, что не касается природы, а то, что мы знаем о природе, никогда не точно. Итак, доказательство, хотя оно может быть полезным инструментом для учителя или общественного работника, играет все меньшую роль в науке.
С таким спартанским решением тяжело жить. К тому же, оно довольно бесчеловечно. Оно советует нам чувствовать себя счастливыми, только когда нам не удается опровергнуть свои самые дорогие убеждения. Фактически, можно утверждать, что счастье, заслуженное каким-нибудь успешно предсказанным наблюдением, прямо пропорционально честности и ловкости, которые вложены в попытку не получить это наблюдение. Если после стольких усилий опровергнуть его, предсказанный исход все же получен, мы имеем право на легкое ликование. И тут лежит парадокс. Наука — предприятие, чья логика требует, чтобы мы старались потерпеть неудачу, и были счастливы, когда эта попытка проваливается.
Давайте приложим эту странно бесчеловечную логику (ничего удивительного, что наука так поздно появилась в культурной эволюции человечества!) к гипотезе Сепира-Уорфа, или даже к группе гипотез, которые могут быть выведены из нескольких существующих моделей того, как эти «уорфовы эффекты» — если они существуют — образуются.
...
Как я увидел, автор предыдущего поста не имеет ни малейшего знакомства с реалиями научной работы, судя о ней по фильмам и книгам. Что и было мной отмечено.
Фильмы и книги это пример. Наверняка многие из участников форума имеют то или иное отношение к науке, фундаментальной прикладной или к преподаванию не суть важно, и я в том числе.
То что наука отрицает, но ничего не дает. Это кажущийся феномен современного бесконечного ускорения научного познания. Старый теории которые еще 5-10 лет назад казались чем то очень гениальным уступают место новым еще более гениальным. Понять гениальность нового требуется время, а сожалеть о потери гениальности старого мы можем мгновенно. Вот такой стереотип и рождается. Да и факт как подтверждение теории очень зыбкая почва. Да и глупыми занятиями мы не занимаемся, (как мне кажется) просто мир сейчас другой нежели раньше.
Ученые со стороны. А мне интересно как это можно учить об ученых изнутри. Представьте себе такую картину судьи ученых изнутри этих самых ученых (есди отбросить комическую составляющую) какой ужасный монстр получается. Мне представляется, что мое представление ничуть не хуже чьего то другого представления, и я надеюсь, что могу сказать наше представление ничуть не хуже представления других людей.
Известная формула Эйнштейна гласит: Е=мс2.
Масса-абстракция конкретной и однозначной характеристики явления.
Скорость-абстракция конкретной однозначной характеристики явления.
Энергия-абстракция сложной характеристики явления, способной находится как в потенциальном систоянии, так и в кинетическом.
Общей чертой этих характеристик является Движение.
Скорость невозможна без движения. Энергия, как способность совершать работу, невозможна без движения. И масса, неотъемлемая часть скорости (скорости чего-то) и энергии, неотъемлемой части чего-то, является атрибутом движения.
Движение-характеристика существования и описывается современной космологией возникновением теорией-гипотезой "Большого Взрыва".
Исходя из формулы явление должно обладать массой, которая может составляться из множества более мелких масс.
Но: м=Е/с2
Тогда масса - это энергия или способность совершать работу по отношению к скорости света в квадрате.
Но способность совершать работу - это ничто иное, как способность к движению. Таким образом, мы имеем отношение способности к движению к способности к движению света в определенном месте Чего-то, обладающего массой (материи), но и характеризующееся способностью к движению.
Где же это место, где некая способность к движению может относится к движению света? Это место определяется квадратом скорости света, который может наблюдаться лишь в точке противоположных движений, где скорость одного направления удваивается скоростью противоположного для наблюдателя свидетеля в одном из движущихся направлений . Для Свидетеля между такими потоками удвоение скорости определяется неподвижностью или Пространством.
Представьте себе, что вы находитесь между двух поездов, несущихся в противоположных направлениях с одинаковой скоростью - они может быть и несутся, но вы между ними стоите на месте или в точке противостояния потоков света, где волновая природа его квантов иррадиирует во вне оставляя пространство его корпускуллярной природе, формирующей, в свою очередь материю и её массу.
Если представить себе Скорость света как скорость первичного импульса мироздания, его способности к движению, то в месте удвоения этой скорости возникает пространство для формирования массы энергии, которая в конкретном месте представляется явлением природы.
Представляясь сложным сочетанием энергий различных скоростей, а посему и различных составляющих движений, - масса имеет свои взаимодействия внутрених энергий, связанных с определенной функцией.
Таким образом, любое явление природы, имея массу, в которой заключено сложное сочетание энергий, находится в месте, определенном пространством неподвижности противоположно направленных движений света, а также и во времени, которое задаётся Свидетелем, присутствующим в этой точке на принципах гармонии внутреннего ритма составляющих его движений.
Сформировавшись как явление природы, масса остается в пространстве воздействия образовавших его энергий, отражая основной закон энергии - её сохранение.
Человек - лишь одна из форм существования явлений природы, одна из форм, состоящих из массы энергий в пространстве удвоеной скорости света - относительной неподвижности. Человеческий организм оснащен функциональной системой адаптации, способной определять себя самого и окружающий мир существующим и, таким образом выступать в качестве свидетеля некого диапазона событий, доступного его рецепции.
Способность человеческого сознания формулировать свои понятия символами? моделировать образы своих понятий в окружающей среде и накапливать их в памяти составляет реальный объективный мир нашего существования.
В этом мире первичная информация воздействия формирует два основных образа мира: Себя Самого в процессе самоидентификации и Окружающего мира в процессе его познания.
Образ себя самого формируется из памяти образов своего тела, отраженных в коммуникации между людьми.
Событие само по себе не имеет инструмента своего осмысления из-за отсутствия образов предшествующих и следующих за ним. Такие образы принадлежат Памяти Свидетеля События. Обладая набором таких образов, Человеческое сознание, как специализированная форма свиделеля событий, формулирует в мышлении системы понимания причин и следствий.
Все рассуждения и мире, о массе, энергии и скорости света есть категории человеческих сознаний, представленных в разумах Эйнштена, Шредингера, Бора и др. - и моего, в том числе. "Поезд и перрон" -классическая система объяснения относительности отсчета скорости. И в этой системе мы помещаем виртуально Свидетеля в различные обстоятельтсва. Если поток света распространяется со скоростью света и описывает движение, то разнонаправленные движения света из различных источников при разложении вектора движения определяют возможные положения виртуального свидетеля, который в уравнение Шрёдингера приобретает физические характеристики Кванта волновой и корпускулярной природы - The associated wavefunction gives the probability of finding the particle at a certain position.[[4]] или человеческий, научный Образ существования Материи.
Если мы, согласно Шрёдингеру, принимаем, что позиция определяет волновую и корпускуллярную природу Образа явления природы, то Масса, как характеристика такого явления природы приобретается в обстоятельствах его положения или позиции. Таким образом, позиция или обстоятельства определяют природу явления. Если явление природы находится в поезде одного из световых потоков, то это явление природы есть свет этого потока и дискретные кванты его есть лишь кванты света, двигающиеся в определенном направлении со скоростью света. Но если мы эти кванты представим как взаимодействие квантов при движении (формула Эйнштейна) по отношению к потоку иного источника света, то возникает категория Позиции, которая и определяет по Шрёдингеру волновую функцию для определенной позиции. Позиция между двумя диаметрально противоположно направленными потоками света представляется мне Позицией относительного покоя, в которой формируется материя явления природы, его Масса, тем не менее продолжающая участвовать во взаимодействии категорий движения между собой (E=mc2, m=E/c2).
Если в качестве такого явления природы выступает человеческое существо, то из воздействия не него возникает Информация о существовании объективного мира-Информационная составляющая Пары проявлений природы от Горизонта Событий, определенного Рецепцией человеческого сознания. На этом Горизонте Событий материя раздедяется на действующее составляющее, не определяемое рецепцией и определяемое рецепцией информационное составляющее мира существования людей.
В качестве опыта косноязычной трактовки на английском своей позиции о необходимости смены методологии научного познания на формирование Знания с позиции Знания о Человеческом познании.
Комментарий к статье из последнего номера журнала Newscientist.
Может быть кого -либо увлечет идея интернационализации аудитории Phenomen.ru
Итак:
Ошибка Эйнштейна
http://www.newscientist.com/channel/fundamentals/mg20026801.500-why-einstein-was-wrong-about-relativity.html
The key of solution is philosophical understanding what we are talking about.
If we are talking about "objective reality" which independent exist from Human Mind we can never find a solution of the nature.
If we understand, that everything in or out of us is an human images of affection on human body and part of it codes in reception into nerves impulses, which are the source of construction images with collection in memory store either in the brain or in models in the physical environment,we are able to understand Everything.
If we understand it,we will understand nature of our knowledge (doesn't matter real it or unreal), as a production of our Mind from images of information of affection. This methodology known as Metacognition or selection knowledge due to order of the processing of the information in the human Mind .
So, if all appearances of our world are the images of our Mind and Models of thoughts of our Mind and result of communication between us and collective modeling conventional images through the history of humanity by fixation it in collective memory of the societies in conventional forms,we can explain everything (not only in math or physics, but in every human activity) by structure and functions of the human Mind.
First of all natural phenomenas formulated in human Mind from code of information from human body reception and possessed features of the reception with emotional arrangement, which help fixing images in the memory.
So, speed is concept of mind and as a concept it is an image of information about affection on human body.
Information from the affection on the human body we can understand (by cognitive function of our brain-Mind) as a specific part of the common law of interaction in a physical world.
If features of the interaction we can recognize only by our receptors, the interaction by qualities out of us we cannot recognize therefore they unrecognizable and not exist. In the informational space which formed by our receptions we recognize natural phenomenas according to our biological abilities.
Natural phenomenas interact each other and change there recognizable features for audience of observers of the evidence of events.
This Observers can record on these memory events before and after,as a reason -consequences of event. Human Mind is one of the Observers of events around.
If we reduce Speed we found it is feature of Movement the same Energy and Light Speed are the features of Movement.
Mass emerges from interaction of the movements (at least from interaction of the two movement, which symbolized by C2).
Mass - natural phenomena can be as an kinetic acted or potential acted is able recognized by human Mind by cultural and cognitive personal abilities ( Gallileo Gallilei and Enstain from your article)
Location of the Mass may be different and due to observers qualities relationship between phenomenas could be different.
Therefore directions of the movement in example from you article estimated differ due to position of Observers
Powered by Invision Power Board ()
© Invision Power Services ()