Славно длилось время на конгрессе – и это правда! На заключительном пленарном (опять МГУ, главное здание, актовый зал) – под аплодисменты присутствующих - о работе вышеупомянутого коллоквиума «Марксизм: прошлое, настоящее, будущее» доложил (когда подошла его очередь) профессор Д.В. Джохадзе. Он перебрал во времени – и председательствующий В.С. Степин пытался его «осилить»; но слушатели воспротивились: «Пусть продолжает». В антракте к Давиду Викторовичу подходили участники философских бдений, пожимали руку, запрашивали адрес его электронной почты. Посмел и я приблизиться к теоретику современного марксизма. «Уважаемый профессор, - сказал я, - у нас в Иркутске уже пять лет действует историко-культурное общество «Наш Сталин». Мы восстанавливаем правду об Отце Народов: она нужна простым людям. Участники общества – преимущественно ветераны. Его председатель – доктор философских наук, профессор Василий Афанасьевич Туев». Сказанное одобрил энергичный грузин. Я выношу адрес Интернет-сайта: http://stalin-irk.narod.ru …Продолжу рассказ о памятных встречах (собственно, отведенные нам пять дней работы отложились во мне усиливаемой временем легендой). В фойе главного здания МГУ еще до открытия конгресса началась распродажа научно-философской литературы. Ее, в частности, предлагали сами авторы. Мой знакомый иркутянин Ю.Л. Дюбенок «сбывал» выпускаемые им сборники, направленные на обоснование «государства с человеческим лицом». По его словам он, т.е. Юрий Леонидович Дюбенок, в начале восьмидесятых учился на экономическом факультете МГУ, но был исключен за критику партийного диктата. Сейчас он числится «свободным философом», тяготеет к марксизму, бородою же – «вылитый основоположник». Я попросил его познакомить меня с В.А. Кувакиным (который шефствует над Ю.Л. Дюбенком) – редактором ежеквартальника «Здравый смысл», некоторые номера которого удалось прочесть. Сделать это было просто: Валерий Александрович находился рядом со своими, подлежащими распространению, книгами. Я подошел к нему. Представился. Он поднялся со стула. Мы «взаимно» поклонились. Завязалось что-то похожее на беседу. Я сказал профессору, что в его статье «Ленин: эффект неразорвавшейся бомбы» (см.: «ВЕСТНИК РФО». – 2005. - № 1.- С. 158-164) сделана попытка «аутентичного» раскрытия ленинского идейного наследия. – Однако с нею не согласен, - заметил я, - поскольку Ваше толкование Полного собрания сочинений Вождя как нахраписто-догматической посредственности преисполнено безапелляционностью. Но так рисовать преобразителя Вселенной, «философа на троне» - согласитесь - негоже. – Это вы зря, - отозвался оппонент. – Я выражаю свое мнение: только и всего. – Мы еще перебросились несколькими фразами, означавшими, что каждый из нас остается при своем мнении, и я тихо «слинял». – Позвольте, - окликнул В.А. Кувакин. – Я преподнесу вам недавно вышедшую книгу. – Он взял со стенда одну из продаваемых им книг, сделал надпись: «Николаю Сергеевичу Коноплеву с несогласием, но с уважением. – В. Кувакин. 24.05.05» (см.: Кувакин В.А. Мыслители России: Избр. лекции по истории рус. философии. – М.: Российское гуманистическое общество, 2005. – 476 с.), протянул сочинение мне. – Спасибо, Валерий Александрович, я буду Вас помнить – даже при несогласии с Вашей оценкой всеми нами совместно пережитого прошлого. – Несколькими днями позже коридором философского факультета я увидел на столике валяющиеся – малого формата - экземпляры книжки В.А. Кувакина «Личная метафизика надежды и удивления» (М., 1993. – 224 с.). Возможно, автор (или кто-то другой) оставил их за ненадобностью. Прихватив один уж никому ненужный текст, прочел его на досуге… Были и другие встречи здесь же - в «книжной лавке». Так, увидев В.П. Бранского (о нем уже выше шла речь: Владимир Павлович, которого помню с ленинградского ИПК ЛГУ /1974/, где он читал нам курс методологии естествознания, - «философский неформал»), незамедлительно приобрел три его (две из них он издал в соавторстве) книги (см.: Бранский В.П. Философия физики ХХ в. Итоги и перспективы. – СПб, 2003. – 253 с.; Бранский В.П., Пожарский С.Д. Социальная синергетика и акмеология. – СПб.: Политехника, 2002. – 476 с.; Бранский В.П., Пожарский С.Д. Глобализация и синергетический историзм. – СПб.; Политехника, 2004. – 400 с.). При этом В.П. Бранский сделал дружеские надписи на них (кроме перечисленной второй). – А какова сфера ваших интересов, – спросил он меня, - и что вы пишете? – Мне было стыдно признаться, что я ничего не пишу – из-за отсутствия сколько-нибудь серьезных идей. Я промолчал, и необычайно чуткий профессор «переместился» иной темой. Он рассказал о встрече с И.Р. Пригожиным за границей, а также в Санкт-Петербурге (где побывал нобелиат). Как видно из приводимых названий книг, В.П. Бранский развивает основные положения синергетики, выстроенные русским бельгийцем. «При встрече Пригожин говорил по-русски на бытовом уровне. Дальше он не мог…» Однако влияние на В.П. Бранского «бывший россиянин» оказал значительное: Владимир Павлович «обеспечил» материалистическую диалектику «синергетическим озарением». Действительно, реальные противоречия должны «засветить» мир таким, каков он есть на «самом деле». Эта идущая от Р. Декарта «интеллектуальная установка» «зависает» несостоятельностью: ведь ей присущ антропоморфизм. Но коли так, диалектика – это скорее метафора, нежели то, что можно «потрогать». Полагаем: В.П. Бранский, оставаясь глубоким выразителем материалистической диалектики, связывает ее развертку с той многомерностью мира, которая, будто на фокус, «склоняема» негэнтропийностью. Значит, диалектику – теперь уже, по Ф. Энгельсу, оттачиваемую субъективностью – «забронировала» синергетика. Это тем более кажется убедительным, что последняя – при ее «мифообеспеченности» «тандемом» «Хаос – Космос» - предполагает «рацио-вероисповедную версию сущего». …Или я что-то не так, уважаемый Владимир Павлович? Тогда простите мне «невольные ошибки». Беседуя с высокочтимым профессором, заметил я: поблизости - толпою обществоведов – выделился В.С. Стёпин. Это довольно высокий, пожилой мужчина поздоровался с В.П. Бранским. Завязалась беседа. Я отошел, чтобы не мешать. Вячеслава Семеновича помню с ленинградской зимы 1974-1975 гг. Его пригласили, в частности с подачи В.П. Бранского, на философский семинар ЛГУ. В.С. Стёпин (тогда кандидат философских наук) выглядел скромно: с трудом предполагался в нем грядущий академик. Но некоторые ленинградцы – к их числу отнесем М.С. Козлову - узрели его многообещающей знаменитостью. И – вот: надежды оптимистов оправдались… В.С. Стёпин стоял перед маленьким В.П. Бранским, внимая ему. Интересно бы их послушать. Разговор между ними вышел краткий. Академик исчез по своим делам. На В.П. Бранского же стали напирать молодые люди с жаждой авторских надписей на обретенных книгах мэтра. Виртуозно владея ситуацией, несгибаемый (зимою – по воскресеньям – он регулярно пробегает до 40 км на лыжах!) ветеран «философской службы» осчастливливал своим почерком «ветреных поклонников». Сердечным светом веет от «провидца синергетических глубин»: хочется присутствовать в близи этого Человека – не выпускать его из поля зрения. Однажды я спросил: «Владимир Павлович, Вы объездили весь свет – возникала ли у Вас потребность остаться вне Родины?» - «Такого со мною не могло произойти», - «без запинки» парировал Учитель. 26 мая 2005 г., покинув секцию «Философские проблемы глобализации» (соруководителем которой он был «приурочен» оргкомитетом конгресса) профессор срочно отбыл с Четвертого Российского в Санкт-Петербург читать на философском факультете университета вводимый с 2005 г. аспирантский курс «История и философия науки». …«Взгорьями книжной распродажи» наблюдал также мерно, с повышенным достоинством вышагивающего среди философско-многоликой публики стройного, подтянутого черным костюмом и верного основным принципам материалистической диалектики жителя Пермской земли В.В. Орлова. Его я не раз слышал «былыми трудовыми буднями» на заседаниях проблемного совета по философии в Ленинграде. То-то славное пригревало нас времечко; и по сию пору «неудержимый» Владимир Вячеславович – «без лести предан» великим завоеваниям «социалистического любомудрия». …На сегодня будет, уважаемые коллеги. До новых встреч. Н. Коноплев, г. Иркутск. 19 ноября 2005 г.