[ Каскадный ] · Стандартный · Линейный Фундаментальное открытие в логике (версия Абдуллы), Новый взгляд на мировой Логос

[Абдулла]

Владимир:
Уважаемый Абдулла! Объясните, пожалуйста: какими методами Вы собираетесь "(Спасать Мир)", как я понимаю - Вселенную от "Энтропии"?
Он "глупенький" ждал многие миллиарды св. лет нашего "пришествия", чтобы наконец мы ЕГО избавили от этого "страшного" слова "Энтропия"?

Абдулла:
Ничего он глупенький не ждал миллиарды лет. Он, на мой взгляд, только тем и занимается что работает над своим «спасением». Вся эволюция мира есть, на мой скромный взгляд, ничто иное, как продвижению к всё более самоспасительному могуществу упорядоченности, к всё большей синергии.

Владимир:
Самое "умное", что мы сподобились придумать в этом направлении - термоядерную бомбу такой мощности как "средний" метеорит, которой хватит только для самоуничтожения и только.

Фактически даже наша галактика, не говоря уж о планете Земля, является "пылинкой" в Универсуме, поэтому нам не скромно притязать на роль "спасителей" чего-либо, кроме самих себя. Но в заботах о "несчастной" "Энтропии" нам некогда взглянуть на то, что мы твАрим каждый день нашим "пост-обезьяним" сознанием.

Абдулла:
Самих себя?! А что это такое, «сами»? Это, полагаю, всего лишь человеческая иллюзия. Есть только эволюция и её вечная борьба со своей возможной неудачей. Спасти себя иначе, кроме как спасая саму тенденцию развития мира просто недоразумение, насколько я понимаю. Как Вы собираетесь «спасти нас самих», если мы есть часть всей эволюции жизни, а её-то и нельзя, по-вашему, спасти? Если Вы имеете в виду спасать ближайшие поколении ну, так, скажем на пару столетий (или насколько Вы не убоялись нескромности замахнуться?), то какой в этом локальном спасении толк, если вселенское спасение (перспектива), по-вашему, просто нереально (если я всё правильно про Вашу точку зрения понял)? Вопрос, как понимаете, чисто логический. Зачем норовить продолжать то, что Продолжения иметь Не Будет?

Владимир:
Нам осталось не так много времени на исправление, поэтому "оставим Богу - Богово", а сами займемся нашим - "слесаревым"!
Мы, не без некоторых оснований, считаем себя мыслителями. Человеческое общество ждет от нас не пустопорожней болтовни, а конкретных решений и рекомендаций: ЧТО? КАК? КОГДА? ЗАЧЕМ? ПОЧЕМУ? и т.д. ДЕЛАТЬ = СОЗДАВАТЬ причины и условия, чтобы ДИКОСТЬ ЛЖИ, СТРАХА и НАСИЛИЯ ушла в прошлое раньше, чем какой-нибудь "случай" не запустит машину САМОУНИЧТОЖЕНИЯ.

Абдулла:
Ну, вот, Ваша воля к конкретике, к политике, социологии…
Спасение Мира – не слесорево, и не кесарево а именно БОГОВО. То есть – Эволюционово вообще. Тут просто невозможно «переглобализировоть» в суждениях. Никакая нескромность на этой ниве не угрожает.
Машина САМОУНИЧТОЖЕНИЯ – Вы хотите непременно тепловой смерти, или смерти в обнимку со смертью солнечной системы? Я вам вот что заявлю: нет никакой разницы, как погибнет жизнь и когда. Вопрос можно ставить только о вЕчном выживании. И только такая постановка вопроса способна дать реальные шансы от самоуничтожения. Толька эта сверхзадача, как сознательная цель, и может реально решать все частные исторически-локальные проблемы. Потому что только она ЛОГИЧНА.

Владимир:
Наши несовершенные теории мы все равно не навяжем Вселенной! Остается только ОТКРЫВАТЬ то, что она демонстрирует нам на каждом "шагу". И средства к ПОНИМАНИЮ она (или ОН, скорее ОНО)) нам "любезно" предоставили. И не надо нам гигантских "синхрофазотронов", подсказки в каждой песчинке, в каждом процессе, в каждом явлении. Надо только ДУМАТЬ, не отрываясь в процессе построения моделей от самой НАТУРЫ = ее форм, принципов и Законов.

Абдулла:
Не надо ничего никому навязывать. Надо именно открывать то, что она демонстрирует на каждом шагу. И что же она ВАМ лично демонстрирует? Поживите как можно дольше, не помышляя о вечности?

Владимир:
Абдулла к К.Б.Н.:
Сначала дайте знать, как Вы различаете добро и зло. То ли есть добро, что есть служение шансам Невозвращения всего миротворения (развития) к хаосу; соответственно - то ли есть зло, что способствует обратному? Если Вы с этим согласны - всё остальное мелочи.
Владимир:
Как можно различать то, чего в реальности нет? Наши предки "напридумывали" умозрительные "фантики" "для" развития мыслительной деятельности, но теперь есть НАУКА с четкими и ясными основаниями!

Абдулла:
Чего нет? Добра и Зла? Их напридумали предки?
Давайте проверим, насколько понимаете Вы то, что Вы отрицаете. Что они напридумали, предки эти? Определение «добра» и «зла» – в студию!

Сообщение отредактировал Абдулла - Mar 18 2006, 07:12 PM

[Абдулла]

Павел:
Заратустра: «Дьяволочеловек отличается от Богочеловека в цели: в творчестве шансов мирового разрушения и ничего кроме этого сущего творчества воссоединения с Хаосом».
Вы: «Более логичным (творческим) может быть сомнение в собственной непогрешимости».
Заратустра: «Сомнение есть разрушение сотворённого, лишение сотворённого реальности. Законченным результатом сомнения Декарта в истинности реального мира явился солипсизм – виртуальные миры, лишённые реальности. Сомнение свойственно человеку, но не дьяволочеловеку».

Абдулла:
Есть сомнение человеческое (дьявольское) и есть сомнение богочеловеческое (творческое, божественное).
Без сомнения нельзя творить. Без сомнений можно только крушить. Но не всякое сомнение есть признак творческой гибкости воли. Есть сомнение косности сознания. Это когда мышление хочет верховенствовать над волей. Таким верховенством хотели избавиться от безумия воли. Но безумие воли излечимо только просветлением самой воли же. Для этого мысль должна работать с сознанием как с тэта, а не как с МЕСТ. Сознание Христа работала над собой именно так. Дух святой безгранично больше всякого спекулятивного суждения. Сомнения духа – путь к его просветлению. Умозрительные же сомнения механистического мышления ведут к выводам о бессмыслице мира. Ибо смысл мира (МЕСТ) не в нём самом, но в работающей над ним тэта (в духе святом).





Павел:
Вы: «Вы /можете/ поставить всё это под сомнение и допустить, что я, возможно, понимаю всё лучше Вас?».
Заратустра: «Для меня это было бы нелогично».

Абдулла:
Я спрашиваю, можете ли (способны ли) Вы засомневаться в Вашей логике. Вы говорите, что это было бы нелогично. Тавтология, какая-та, получается логическая.

А дело вот в чём. Засомневаться в логике нельзя исходя из самой же логики. Способность к сомнению – есть дело творческой гибкости воли. Это именно что /способность/, достигнутая степень свободы духа. Эта способность над всякой логикой. Она и есть реальная свобода. Свобода мысли от всякой предвзятости и предубеждённости.




Павел:
Вы: «Не нужно изменять вечно созидаемое. На то оно и /беспрерывно созидаемое/, что нет времени на разрушения и нет самой надобности разрушения».
Заратустра: «Если Богочеловеку свойственно сомнение, то ему свойственно и ошибаться (хотя бы мысленно). Иначе для чего – сомнение, если ошибки для Богочеловека заведомо исключены? Что он будет делать, если ошибся? Исправлять свою ошибку, разрушать созданное (хотя бы в мыслях).

Абдулла:
Что значит «заведомо исключены»? Разве я что-то такое говорил о богочеловеке?
Богочеловечность – это преодоление всего целеенедоосознанного в воле. Признак наступления богочеловечества – преодоление всех конфликтов тэта (духа) в разных носителях (личностях), конкуренции и вражды, чуждости, приспособленчества. Богочеловеки не стопорятся ни на одну минуту. Застой невозможен у них. Так же как он был невозможен в гармонии фауны и флоры миллиарды лет. Но уже не по жёсткому принуждению ежеминутной конкуренции (вражды) всех против всех, но в силу полного целееосознания и просветления инстинкта самосохранения в чисто вселенское творение шансов невозвращения. Иначе – никакой гармонии быть не может. Гармония означает нерушимость механизмов взаимодействия. Дьявольская гармония осталась в эволюционном прошлом. К ней нет возврата. Но жизнь может разложиться и сгнить от неумения успешно продвигаться и достигать (в конце концов достигнуть) новой гармонии христочеловеков.

«Исправлять свою ошибку, разрушать созданное (хотя бы в мыслях)» - не будет означать что-то отдельное от, собственно, творения. Потому что в отличии от человеков богочеловеки не будут творить что-то обособленное, частное. Они творят непосредственно саму жизнь вечную. То есть – никогда не будет человеческих иллюзий достижения.
Человек движим конкретными позывами, которые совершенно не осознаются в глобальной сути. Всё, к чему стремиться человеческая воля, есть неосознанная, непонятая ещё цель мировой эволюции – вечность. Вечность – недостижима. Стало быть существа, не останавливающиеся для созерцания сделанного, как чего-то самодовлеющего – освободились от иллюзий фрагментарно воспринимаемой жизни. Всё крушения надеж человеков и разочарования связаны с тем, что человеческая воля живёт конкретными мотивами, сущий смысл которых скрыт от человека. От этого и ошибки кажутся чем-то катастрофическим. Одно вожделение сменяется другим всё чего-то алчет человек и, наконец, восклицает – всё суета. Но суета есть лишь хаос непросветлённой ещё, целенеосознавшей воли, которая есть воля к Невозвращению. Через понимание своей сути инстинкт обретёт вечное, единое и целостное, божественное стремление и всякая ненасытность в делании обретёт чистоту. Пресытиться можно только частными аспектами эволюции. Постылость есть признак инстинктивного отвращения от частных мотиваций, возомнивших себя сутью жизни.




Павел:
Вы: «Разрушения нужны для противодействия окостенению (объективации) форм».
Заратустра: «Дом без основания не построишь. Живой плоти нужны кости».

Абдулла:
Это всё для человеческой жизни. В богочеловечестве всякая объективация будет преодолена.
Человек есть существо больное, ибо есть переход из животного в боги.




Павел:
Вы: «Для того и дискутируем, дабы интегрировать наши представления. Вы готовы отказаться от Ваших откровений в пользу моих?».
Заратустра: «Так интегрировать или отказаться?».

Абдулла:
Отказаться для интеграции, ассимиляции.
Я же не говорю Вам – откажитесь. Всего лишь требуется выказать готовность осознать собственную духовно-интеллектуальную отсталость, признать саму возможность моего превосходства.



Павел:
Вы: «Давайте так… Чем был движим Моцарт? Духом конкуренции (соперничества), или творческим вдохновением?
Как Вы думаете, чем движим я в этом диалоге с Вами?
Я говорю, что мною не движет никакое соперничество, но токмо чисто миросозидающая воля? Что движет Вами?».
Заратустра: «Давайте так… Конкуренция сознаний, соперничество «выталкивает» человека туда, где у него меньше конкурентов. Совпало это место с генетической и социальной предрасположенностью – он – гений. Нет – ну, значит, не повезло… Мною движет мироразрушающая воля, чтобы Вам было, где созидать».

Абдулла:
Мне не нужно никакое разрушение, чтобы созидать. Разрушаются формы МЕСТ. Дух же созидает себя, свое самосознание без всяких разрушений, хотя и сознательным подвигом любого психологического дискомфорта. Я работаю над духом. Тут нечего разрушать. Это мир абстракций.

А Моцарт руководствовался своим творческим вожделением. И Эйнштейн не думал ни о каких соперниках и профессиональных победах. Потому что сопернические чувства не имеют никакого отношения к предмету творчества. Эти мыслишки и чувства мешали бы как Пушкину, так и Моцарту, как Эйнштейну, так и Пуанкаре как бочка дёгтя в океане творческих фантазий, творения и постижения. Парадокс в том, что выигрывают те, кто не думают о выигрыше. Мысли о выигрыше – это всё посредственность. Это общечеловеческий балласт, от которого нужно освобождаться полностью.




Павел:
Вы: «Религия мне не чужда. Я только ею и занимаюсь. Я христианин чувствующий и понимающий»
Опять же, Вы: «Я не верующий; я – чувствующий и думающий. Понятие «вера в Бога» устарело. Истину жизни мира нужно понимать и чувствовать («вера» осталась в прошлом)»
Заратустра: «Быть неверующим христианином?..»

Абдулла:
Именно так. Что? Не вписывается в общепринятые положения?



Павел:
Вы: «Тэта – это дух святой. А дьявол – это обезьяна в генетической памяти, дух конкуренции во имя эволюции (отца небесного). То есть – низшее проявление тэта (духа святого)».
Заратустра: «ЯВЛЯЕТСЯ СУЩНОСТЬ. Значит, если тэта и дьявол даже не одно и то же, то что-то дьявольское в тэте есть».

Абдулла:
В чистом виде в духе нет ничего дьявольского. Дьявольское – это когда тэта не понимает своё миросозидающее стремление и энергия проявляется либо в разрушении, либо в извращении какой-либо фундаментальной эволюционной потребности, либо просто в традиционной конкуренции, вражде и отборе и в греховной помеси всего этого. Понимание же есть дело наживное. От дьявола (от всякой вражды, приспособленчества, похабств) можно очиститься полностью (в исторической перспективе).



Павел:
Вы: «Можете допустить, что я, возможно, лучше понимаю вожделение духа и что есть дух?»
Заратустра: «Не сомневаюсь ни капли, что – лучше, ведь и дух, его вожделение – это персонаж со страстями из Вашего виртуального мира, а не моего. Было бы странно, если б в Вашем виртуальном мире Ваше понятие духовности было бы менее совершенным, чем моё».

Абдулла:
Вы говорили Людмиле, что хотите помочь мне разобраться в том, что есть логика. Теперь Вы говорите о виртуальных мирах каждого по отдельности. Так что же Вы хотели мне помочь понять, если каждый имеет персональную логику в персональном мире?

Или Вам нечего мне объяснять в принципе, или же наши виртуальные миры есть лишь эманация мира реального с реальными законами мира, в отношении которых мы можем критиковать и учить друг друга. Как-нибудь определитесь с этим.

И так… Допускаете ли Вы, что мой виртуальный мир совершеннее Вашего (ближе к реальному), то есть – что не Вам бы мне помогать разбираться с логикой, но, на самом деле, мне Вам.




Павел:
Вы: «Не хочу я никаких отдельных уголков вселенной. Я хочу творить всю вселенную без остатка».
Заратустра: «Прорвалось-таки в Вас дьявольское».

Абдулла:
Что значит «прорвалось»? Я же Вам с самого начала объясняю, что богочеловек – это существо с психической организацией, которая не знает границ и пределов своей созидающей воли.

Почему «дьявольское», если речь о творении /всего/ мира на вечную перспективу. Это и есть самое настоящее божественное стремление. При этом всякая отчуждённость с кем бы то и с чем бы то ни было исчезает как дурной сон. Потому что нет никого и ничего ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем – что/кто не входили бы в мои творческие планы.
Настоящая христианская любовь ко всему и всем есть ничто иное, как творческий интерес. С самого начала христианства очень слабо чувствовали учение о любви к ближнему, как к /самому себе/. Это требует переосмысления. /Так/, как человек (дьяволо…) любит /себя/, он не может любить ближнего. Инертную, пассивную, косную любовь приспособленца и эгоиста невозможно перенести на ближнего, с которым вечно конкурентные отношения. Поэтому основная задача не в том, как полюбить ближнего, а в том, как правильно научиться любить себя. А научиться нужно любить себя божественной, творческой любовью. Только эту любовь можно проецировать на всех остальных, и это произойдёт автоматически, как только отпадёт за ненадобностью своекорыстная (генно-конкурентно-эволюционная) любовь.

В моей воле творить весь мир я преодолеваю всякую разобщённость (с кем бы (субъект) и с чем (объект) бы ни было) в МЕСТ и в тэта. Объективация сознания преодолима только вселенским творчеством без остатка либидо на что-либо ещё. Читайте Николая Бердяева http://zhurnal.lib.ru/editors/a/abdulla_p_g/berdyaew3.shtml

[Царёв Павел]

Вы: «Сомнения духа – путь к его просветлению…Сознание Христа работала над собой именно так».
Заратустра: «Сомнение Христа имело человеческую природу и было направлено против её слабости… Я спрашиваю вообще – что есть – сомнение? А не на что оно направлено. Сомнение – подвергание недоверию того или иного утверждения. Недоверие должно иметь ОСНОВАНИЯ, с позиции которых и подвергается испытанию истинность того или иного утверждения. В результате должно быть что-то РАЗРУШЕНО: либо утверждение, либо ОСНОВАНИЯ, а альтернатива «плохое или хорошее» или «хорошее – ещё лучшее» вторична. Главное – факт разрушения».
Вы: «Я спрашиваю, можете ли (способны ли) Вы засомневаться в Вашей логике. Вы говорите, что это было бы нелогично. Тавтология, какая-та, получается логическая».
Заратустра: «Отличие дьяволочеловека от человека – отсутствие сомнений у дьяволочеловека. Я стремлюсь стать дьяволочеловеком, следовательно, стремлюсь избавиться от сомнений. Более, чем логично. Созидать виртуальный мир, разрушая тем самым реальный, можно только так. А вот у Вас с логикой что-то не очень».
Вы: «Способность к сомнению… Это … достигнутая степень свободы духа. Эта способность над всякой логикой. Она и есть реальная свобода. Свобода мысли от всякой предвзятости и предубеждённости».
Заратустра: «Логика- это упорядоченность мысли. Свобода мысли – это разрушение упорядоченности. Странные приёмы борьбы против уменьшения шансов энтропии».
Вы: «Признак наступления богочеловечества – преодоление всех конфликтов тэта (духа) в разных носителях (личностях), конкуренции и вражды, чуждости, приспособленчества».
Заратустра: «Сомнение – прямой путь к конфликтам духа (тэта) между разными личностями, конкуренции, вражде, чуждости, приспособлению».
Вы. «Богочеловеки не стопорятся ни на одну минуту. Застой невозможен у них. Так же как он был невозможен в гармонии фауны и флоры миллиарды лет».
Заратустра: «Какая гармония фауны и флоры в течение миллиардов лет? Конкуренция и миллиарды вымерших видов? Такая же гармония уБогочеловеков? Творчество и горы трупов, которые не раз ложились наземь ради «светлого будущего»?
Вы: «Гармония означает НЕРУШИМОСТЬ механизмов взаимодействия.»
Заратустра: «А как же Ваше: «В богочеловечестве ВСЯКАЯ объективация будет преодолена»? Значит: всякая, КРОМЕ механизмов взаимодействия, кроме НОВОЙ ГАРМОНИИ? Если есть – новая, значит, есть и старая, значит, гармоний МНОГО?».
Вы: «Исправлять свою ошибку, разрушать созданное (хотя бы в мыслях)» - не будет означать что-то отдельное от, собственно, творения».
Заратустра: «Значит, творение и разрушение – ОДНО?».
Вы: «Всё, к чему стремиться человеческая воля, есть неосознанная, непонятая ещё ЦЕЛЬ мировой эволюции – вечность. Вечность – НЕДОСТИЖИМА».
Заратустра: «Если цель недостижима – она становится бессмысленной, а усилия по достижении её – тщетными. Ваш Богочеловек подобен человеку, который безостановочно должен крутить ручку динамо-машины, чтобы бомба, привязанная к нему, не взорвалась, а его свобода: Хаос, просветлённый ЦЕЛЕосознавшей ВОЛЕЙ (похоже: свобода – это осознанная НЕОБХОДИМОСТЬ. А где же САМА свобода, о которой Вы любите говорить?».
Вы: «Всего лишь требуется выказать готовность осознать собственную духовно-интеллектуальную отсталость, признать саму возможность моего превосходства».
Заратустра: «Не вижу пока ОСНОВАНИЙ. По-моему, их и не может быть у того, кто стремится стать Богочеловеком, т.к. основания – это «косность»».
Вы: «Дух же созидает себя, свое самосознание без всяких разрушений, хотя и сознательным подвигом любого психологического дискомфорта. Я работаю над духом. Тут нечего разрушать. Это мир абстракций».
Заратустра: «А как же: сомнение и свобода мысли? По-моему, мы начинаем ходить по кругу. Абстракции разрушаются не хуже карточных домиков».
Вы: «А Моцарт руководствовался своим творческим вожделением. И Эйнштейн не думал ни о каких соперниках и профессиональных победах. Потому что сопернические чувства не имеют никакого отношения к предмету творчества».
Заратустра: «Может, напомнить о яростных спорах по поводу приоритетов открытия?.. Соперничество не нужно там, где нет соперников, например, гениям РАЗНЫХ эпох, но бывает, они встречаются в ОДНОЙ».
Заратустра: «Быть неверующим христианином?..»

Абдулла:
Именно так. Что? Не вписывается в общепринятые положения?
Заратустра: «Не вписывается в смысл понятий, взятых в таком сочетании».
Вы: «В чистом виде в духе нет ничего дьявольского. Дьявольское – это когда тэта не понимает своё миросозидающее стремление».
Заратустра: «Ну, если тэта= Бог ( «Если бог (творение) – это тэта…» - см. Ваше послание Выше) не понимает своё миросозерцающее стремление, то, я думаю, и Богочеловек его не поймёт… Или Богочеловек – мудрее Бога, а, «неверующий христианин»?.. Ну, если тэта не может освободиться от дьявольского, то я думаю…».
Вы; «Вы говорили Людмиле, что хотите помочь мне разобраться в том, что есть логика. Теперь Вы говорите о виртуальных мирах каждого по отдельности. Так что же Вы хотели мне помочь понять, если каждый имеет персональную логику в персональном мире?»
Или Вам нечего мне объяснять в принципе, или же наши виртуальные миры есть лишь эманация мира реального с реальными законами мира, в отношении которых мы можем критиковать и учить друг друга. Как-нибудь определитесь с этим.

И так… Допускаете ли Вы, что мой виртуальный мир совершеннее Вашего (ближе к реальному), то есть – что не Вам бы мне помогать разбираться с логикой, но, на самом деле, мне Вам».
Заратустра: «Моя антилогика – зеркальное отражение Вашей. Критикуя её, Вы критикуете свою логику, а выйти из этого порочного круга ограниченных логик Вы сами пока не желаете: «Отказаться от моей логики или Вашей антилогики всегда успеем». Хотите выйти, или продолжим?»
Вы: «Почему «дьявольское», если речь о творении /всего/ мира на вечную перспективу».
Заратустра: «Стать равным Богу или даже выше его – замысел дьявола и искушение для человека. Умерьте гордыню, неверующий ХРИСТИАНИН».