IPB

Здравствуйте, Гость ( Вход | Регистрация )

[ Каскадный ] · Стандартный · Линейный

> историческая наука - в поисках

Николай Коноплев
post May 3 2009, 05:20 PM
Отправлено #1


Участник
**

Группа: Club Members
Сообщений: 79

Пол: Male



Коноплев Н.С., д. филос. н.,
профессор ИГУ

ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА – В ПОИСКАХ ПРЕДМЕТА ИС-СЛЕДОВАНИЯ
К постановке вопроса

/Рассмотрен предмет науки истории, обусловливаемый соотнесен-ностью «феномена историка» с содержанием заключенного в памяти про-шлого. Память как спрессованная информация содействует выведению со-держания прошлого в сферу реальной действительности, и это в свою оче-редь выводит предмет науки истории на уровень его бытийной воспроизве-денности./

Разброс в реализации научно-воспроизводимого прошлого
Известно, что наука история – детальное, хронологически выверенное постижение чего-то однажды случившегося (последнее всегда пребывает в прошлом; отсюда в сознание многих закрадывается подспудное желание счесть его – это прошлое – в качестве предмета упомянутой науки). История придает событийности статус научного факта. Событийная канва – финально схваченной сиюминутой – помогает локализовать его четкими (вплоть до фиксирования недавних, но все же «заархивированных», происшествий) «временными метами». Активно востребуемая набегающим будущим неумо-лимая пролонгация ее (упомянутой канвы) до «точки» проживаемого инди-видом – здесь и теперь – настоящего момента элиминирует историю – как систему знаний о «безвозврате» (т. е. собственно науку историю), так и саму утрачиваемую событийность (или историю в ее «ускользающе жизненном подспуде») – «сладостно приглушающим нас расхожим повседневом». Но, «притерев» последний «накатом вечности» («обживающим» человеческое «Я» присущей каждому из нас внутреннеощущаемой активностью), - снова «наполняемся» историей: пребывая ситуацией «сейчас» - обдуманными пе-реживаниями активизируем загадочное «тогда». Традиционное, начиная с Геродота (490-425 до н. э.), представление о науке истории сводилось к по-следовательному «выведению» «последних сроков». Однако из поля зрения исследователей выпадала ее предметная оснащенность: история «засвечива-лась» «хаотичным комком» (набором дат, неподдающихся «расфасовке» со-бытий: скажем, хрущевское десятилетие /1954-1964/ отчего-то «обламыва-лось социозияющей дырой»…) пульсирующей информации; и главное, что делает историю наукой, - стремление упорядочивать (во избежание зомбиро-вания) памятью аккумулируемый ею предметно используемый инфомассив, - прежде систематически стушевывалось. Так, «История государства Россий-ского» Н. М. Карамзина /1766-1826/ - «красочное свидетельство» о «вербов-ке» минувшего современной исследователю отечественной действительно-стью: его – Н. М. Карамзина – предмет науки истории функционально рас-кручивает «жизненно удаляющийся хронотоп» (но сиё – недостаточно для «объемного тестирования цивилизационно осваиваемых регионов»). По-своему замечательная «История России с древнейших времен» С. М. Соловь-ева /1820-1879/ (противостоя карамзинской «заидеологизированной версии») сущностно изъясняет события. Однако их постижение растворено вневре-менностью. Согласно С. М. Соловьеву, российские общественные отноше-ния, оттачиваясь «государевой службой», сами по себе не самодостаточны. Анализ прошлого выдающимся теоретиком подчинен тому, насколько ус-пешно народные массы, а также «незаменимые лидеры» (Иван IV Грозный /1530-1584/, Петр I Великий /1672-1725/) «обкатывали» исторически «регла-ментируемую» властность. Она-то, воспарив над ценностями коллективизма, внушает «обывателю» иллюзию «событийной невменяемости» - ее «натуж-ного раздрая». Следствие подобного «нервного срыва» - «завидная» утрата памяти. Воистину: «Какое, милые, у нас // Тысячелетье на дворе?» [1]. – Лишь совместными усилиями народ и власть изымают «дремуче-беспамятный застой».

Подходы к рассмотрению предмета науки истории
«Смазанная распечатка» картины исторической реальности (наблю-даемая нами у Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева; этот список можно попол-нить) случается оттого, что не уточнен – из-за вынужденной «приписки» прошлого к настоящему (его, как известно, «опускают» законы природы, от-сюда только памятью узнаваемо оно) – предмет науки истории. Он – «от-форматирован» не «бытийно оснащенной» реальной действительностью («настраивающей», к примеру, предметы естественных наук, социологии, культурологи…), но отстоящей далеко от нее закодированной памятью. Вме-сте они – (духовно /а стало быть с призывом к будущему/ «пролистанная») реальная действительность и саккумулированная память, - симметрично про-тивополагаясь, исправно «уравновешены» одновременностью. Зацикливаясь ею, предмет науки истории актуализует информационно воспрявшую память: прошлое, «обуреваемое» деятельностью ученого-историка, - «мельтешит» «сейчасной данностью». Но предмет науки истории, «вопрошая» прошлое, вовсе не сводим к нему, а «сдобрен» духовной деятельностью историка-теоретика (и не только его, но любого из нас, читатель, не желающего прозя-бать «Иваном, не помнящим родства»). Именно личность ученого, воплощая своей ментальностью теоретически упорядочиваемое творчество, незамедли-тельно опредмечивает память – спрессовано-закодированную информацию – практически-духовной деятельностью. По ее результатам всплывающее про-шлое – это преобразованная информация, «освидетельствованная» целепо-ложенным знанием. Действительно, закодированная памятью как давно свершившимся временным интервалом (ведь память также – «сгусток» вре-мени, «протоколирующий» информационно счисляемую изменчивость) вер-бализуемая информация «наглядно» - очертаниями «теперь» - ее озвучивает. Согласно статической концепции времени, прошлое, настоящее и будущее – одновременны [2]; они стянуты «индивидуализированным напрягом», воз-вышающим их «пиком сейчас». Значит, одновременностное совмещение то-го, что было, есть и будет, психологически обеспечено переживательными усилиями субъекта: «рядового вершителя судеб», ученого-историка… Одна-ко методологическая (когда психика оттеснена разумными требованиями ду-ховности) наполненность разбираемой статической концепции «подбита» ло-гически безупречной парадигмальностью (теоретически «устрояющей» вре-мя широкими способами нашей, подстегиваемой НТП, «научно завербован-ной активности»). Все мы итожим (с помощью располагающей прошлым па-мяти и непосредственно-«сегодняшнего» самовыражения, а также прогно-стически-улавливаемого будущего) «разномастные шаги времени» - аккуму-лятора реальности вообще (или реальности как таковой /в целом под реаль-ностью мы понимаем личностно запечатленную и бытийно отлаженную сущность; при этом реальность вообще «пронзена» одновременностью, ре-альность как таковая, «спускаемая» бытийностью на экзистенциальную «об-работку» индивида, функционально – по «горизонтали» - «раздевает» ука-занную сущность/), которая – текущим мигом – «вспыхивает» реальной дей-ствительностью. Просматриваясь ею, реальность вообще, подтягивая под од-новременность свое прошлое (которое, оказавшись в «кадре», изливается прежде закодированной информацией; и тут же она – вербализуема, а значит по-новому опредмечена «фактом» целеположенного оперирования пред-стоящим знанием), «презентует» память-код «длящемуся мигу» «сдобрен-ной» теоретической упорядоченностью.

Историософское обеспечение предмета науки истории
Крепнущий же предмет науки истории «снимает» прошлое подведе-нием памяти – отлаженного присутствием реальной действительности инфо-массива – к ее (т. е. памяти) словесно-обобщенной, теоретически отшлифо-ванной «инобытийности» (носитель ее – «владелец текущего мига»: ученый-историк /и, как помним, не только он, но – все мы, мировоззренчески «обду-мывающие житье» /В. В. Маяковский, 1893-1930//, творчески влекущий па-мять к переживаемому моменту). Становясь рече-актуализуемым языком, информационно «сдавленная» память «протекает» одновременностью, спо-добленной нами – повторим это – ареалу реальной действительности. Обсу-ждаемое прошлое как сторона одновременности – «антинарративистским пассажем» - детализирует реальность вообще: предмет науки истории – ис-ториософски «закругляется». Так оно и должно быть: наука история, законо-сообразно овладевая памятью, позволяет нам – через приобщенность к про-шлому – увидеть себя («парадоксом двуликого Януса») «навеянными» буду-щим. (P. S. Среди известных имен – полагаем – А. С. Пушкин /1799-1837/ - ближе других к предложенному настоящим текстом вычленению предмета науки истории [3].


Литература

1.Пастернак Б. Л. Собр. Соч. В 5-ти т. Т. I /Б. Л. Пастернак. – М.: Ху-дож. лит., 1989. – С. 110.
2. См.: Молчанов Ю. Б. Четыре концепции времени в философии и физике /Ю. Б. Молчанов. – М.: Наука. – 192 с.
3. См.: Коноплев Н. С. Сибирская составляющая пушкинского виде-ния отечественной истории // Россия и Восток: взгляд из Сибири в конце сто-летия: Материалы тез. докл. к междунар. науч.- практич. конф.: Иркутск, 24-27 мая 2000 г.: В 2 т. / под ред. В. И. Дятлова и В. П. Олтаржевского / Н. С. Коноплев. – Иркутск: Изд-во «Оттиск», 2000. – Т. 2. – С. 39-44.

User is offlineProfile CardPM
Go to the top of the page
+Quote Post

Posts in this topic


Reply to this topicTopic OptionsStart new topic
 

Текстовая версия Сейчас: 29th March 2024 - 12:18 PM
Реклама: