|
«Идиотизм предохраняет от самоубийства»
Э. Дюркгейм
Самоубийство в современном мире многолико, - от бытового суицида до активной эвтаназии, которая широко обсуждается в последнее время во всех развитых странах. «Черный феномен» - так американцы называют суицид - давно входит в первую десятку причин смерти на нашей планете, а к 2020 году, по прогнозам экспертов, количество самоубийц может составить 1 500 000 человек в год. Феномен эвтаназии постепенно высвобождается из очерняющего свободный выбор человека наследия тоталитарных режимов фашизма и нацизма. Не замечать требования людей, страдающих неизлечимыми заболеваниями уже невозможно, и как не сопротивляются институты церкви и традиционная культура, «право на самостоятельную смерть» последовательно входит в арсенал прав и свобод любого гражданина.
Дело Джека Кеворкяна, «американского «доктора-смерть» стало, пожалуй, переломным этапом современной культуры в осознании места и роли суицида в жизни свободного человека. Впервые за многие столетия право на самоубийство для человека, лишенного всякой надежды на выздоровление, стало актом милосердия и гуманизма. Потомок армянских эмигрантов, Джек не только популяризировал идеи эвтаназии, но и создал «машину смерти», передвижной центр, где по просьбе пациента, в кровь вводились специальные препараты, вызывающие «легкую», безболезненную смерть. С 1991 по 1998 год он помог прекратить жизни 130 пациентам, которые обратились к нему за помощью в осуществлении самоубийства.
Справедливости ради, надо заметить, что Кеворкян продумал все до мелочей, в том числе и возможное внезапное изменение решения человека расстаться с жизнью в самом, так сказать, процессе реализации «черного намерения». «Доктор-смерть» выступал профессиональным посредником между небесами и землей и здраво рассудил, что практика – лучшее подтверждение теории, а врач, помогающий совершить самоубийство, и есть тот человек, кто вправе поддержать больного и профессионально выполнить сам акт эвтаназии.
***
Для христианства причина самоубийства – вселение беса. Тело самоубийцы предавалось так называемому «ослиному погребению» за пределами церковных кладбищ, на перекрестках дорог, а распоряжения и духовные завещания признавались недействительными. Но религия предпочитает не вспоминать о собственной борьбе с правом-на-смерть, которую первые христиане затребовали без промедления. Самосожжения неофитов только укрепляли дух новой религии в умирающем Риме – «принимая, а часто и провоцируя смерть, по образцу Христа, раннехристианские мученики находили таким образом «кратчайший путь к бессмертию». В свою очередь, мученичество — добровольная смерть как акт imitatio Christi — подкрепило представления о смерти Христа как о самоубийстве. В этом контексте Ориген прочел Гефсиманскую молитву как призывание смерти»[1].
Но то, что под силу первым христианам, очень скоро становится главной мишенью в борьбе церкви за земное господство – было потрачено не одно столетие, и не один миллион доводов, слов и междометий, - вертикаль христианской власти на земле не терпит индивидуального выбора. «Первая атака была предпринята еще на закате Западной империи, на Аральском соборе 452 года, где суицид впервые был объявлен преступлением, а те, кто его совершают, - «объятыми дьявольским безумством» (diabolico persecutus furore). В 533 году Орлеанский собор, следуя пожеланиям судебных властей, отказал в христианском погребении самоубийцам из числа осужденных преступников, ибо, совершив самосуд, они обманывают закон, уходят от положенного наказания. Следующий шаг был предпринят на Пражском соборе 563 года, введшем карательные санкции против всех самоубийц: им отказали в церковном отпевании и погребении. Толедский собор 693 года отлучил от церкви не только самоубийц, но и тех, кто, попытавшись покончить с собой, остался жив»[2].
Блаженный Августин успел-таки увидеть в шестой заповеди «Не убий!» запрет на самоубийство, но в 1568 году очередной Тридентский собор вновь возвращается к толкованию раннехристианского мыслителя и проклятию черного феномена – самоубийцы не успокаиваются, эпоха Возрождения, а значит, гуманизма и свободы берет свои права. Эпоха Возрождения уже требует свободного человека земного, солнечного дня, и решение Тридентского собора только подтверждает нехитрую историческую правду, - дни христианства сочтены.
Жестокое отношение религии к самоубийству продержалось до 60-х годов прошлого века, когда в Великобритании был отменен закон, согласно которому самоубийцы ничем не отличались от преступников. Уголовное наказание за попытку совершения самоубийства – земная интерпретация любви к ближнему. Так «ближние» спасались от вселения беса.
***
Начиная с 30-х годов 19 века, развитый мир Европы и Америки охватывает эпидемия самоубийств. Действительно, разве может человек постхристианского мира, в отличие от идиота, не ответить радикальным поступком на фундаментальный вопрос свободного сознания? Ведь, «сознанию (=человеку, вовлеченному в Борьбу за признание) (взятому) в качестве сознания кажется, что его целью является смерть другого; но (в себе и для нас, то есть на самом деле) оно стремится к своей собственной смерти; (оно есть) самоубийство, в той мере, в какой оно подвергает себя опасности»[3]. Мера, в какой сознание лишь подвергает себя опасности, не устраивала даже современников Гегеля. Не устраивала в той мере, в какой человек всегда предпочитает действовать, т.е. не подвергать себя опасности в мыслях, а добиваться признания перед своим собственным миром, а, значит, осуществлять свою собственную смерть. Тем более, что эпоха Просвещения изрядно постаралась, чтобы общество и сами граждане в корне изменили отношение к самоубийству и самоубийцам.
«В Пруссии с
1826 г. по
1890 г. число самоубийств увеличилось в 4 с лишним раза (411%); во Франции – почти в четыре раза (385%) с
1826 г. по
1888 г.; в немецкой Австрии с 1841 по
1874 г. число самоубийств возросло в три с лишним раза (319%); в Саксонии с 1841 по
1975 г. почти в два с половиной раза (238%); для Бельгии этот рост с 1841 по
1889 г. равен 212%; для Швеции с 1841 по 1871-75 гг. – 72%; для Дании – 35% в течение того же периода. Для Италии этот рост с
1870 г. по
1890 г. равняется 109%. Из этих цифр видно галлопирующий рост самоубийств, причем характерно то, что чем культурнее государство или страна – тем быстрее растет и количество самоубийств.
И Россия не является исключением из общего правила. С 1870 по
1908 г. число самоубийств в ней увеличилось в 5 раз. В Петербурге по данным доктора Григорьева с 1906 до
1909 г. самоубийства увеличились на 25%, тогда как население увеличилось лишь на 10%. В
1906 г. на 10000 человек убивало себя 5 человек, в
1910 г. – 11 человек. Только революционный
1905 г. дал весьма значительное уменьшение самоубийства»[4].
Самоубийство вступило в мир как осознанный целенаправленный выбор рождающейся индустриальной эпохи. Правда, Эмиль Дюркгейм, автор первого серьезного исследования «Самоубийство: Социологический этюд»[5] обвинил современные ему общества в отсутствие солидарности между людьми. Он предложил первую классификацию типов самоубийств: эгоистическое (рассудочное равнодушие скептика), альтруистическое (с мистическим энтузиазмом, со спокойной храбростью) и аномическое (горячий протест против жизни вообще, особенно в периоды исторических и социальных катастроф). Основатель социологии видел только социально-исторические причины эпидемии «черного феномена». В отличие от Федора Достоевского, ему было не до метафизики смерти, но оба мыслителя подчеркивали осознанный выбор самоубийц.
«Никак ведь они (то есть медики) не могут догадаться, что человек способен решиться на самоубийство и в здоровом рассудке от каких-нибудь неудач, просто с отчаяния, а в наше время и от прямолинейности взгляда на жизнь. Тут реализм причиной, а не сумасшествие»[6].
***
Современная статистика также оперирует такими показателями, как количество самоубийств на сто тысяч населения, и, соответственно, разделяет страны на три группы: от, например, Египта с самым низким уровнем (0,3 в год), до стран Прибалтики и Венгрии, где этот показатель приближается к 35-40 в год. Именно к этой третьей группе относится Россия, в которой ежегодно совершается около 60 000 самоубийств. Для сравнения скажем, что эта цифра в два раза превышает количество погибших в ДТП. Безусловно, количество самоубийств отражает уровень интеграции общества, наличие развитых социальных механизмов защиты достоинства и прав отдельных граждан, и столь высокие показатели в России - результат катастрофических событий последней четверти века. Однако, несмотря на то, что США, Австралия относятся ко второй группе стран - с показателями от 10 до 13, проблема увеличения количества самоубийств там стоит не менее остро, чем в других странах.
К группам повышенного суицидального риска специалисты относят отнюдь не свободных граждан и юных любовников, а военнослужащих срочной службы (до 70% всех самоубийств в армии приходятся на первый год службы), заключённых (60% всех самоубийств в течение первых трёх месяцев и в последние месяцы перед освобождением), офицеров в отставке и лиц, вышедших на пенсию. Здесь же стоит заметить, что, хотя самоубийство - преимущественно мужское «чёрное хобби», в отличие от сильной половины, женщины более последовательны – около 80% самоубийств доводятся ими до самого конца, а уж по количеству «подходов» к совершению черного дела, женщины обставляют мужчин в три раза.
В России уровень самоубийств в молодёжной среде составляет 53 случая на 100 тыс. населения. Особое место в любом современном обществе занимает так называемый подростковый суицид, или, как говорит медицина, «пубертатный суицид», т. е. в период полового созревания. «Наиболее опасный для суицида возраст - около 30 лет - стал уменьшаться до 24 и даже 15 лет, суицидологи были вынуждены констатировать страшный показатель «помолодевшего суицида»: самоубийство становится третьей по счету ведущей причиной смерти среди 15-24-летних людей в США, Австрии, Швейцарии, Германии, Голландии, Англии, Австралии и Японии за период от конца 70-х годов и до начала 90-х»[7].
В 2002 году шведский Центр суицидальных исследований опубликовал доклад, в котором сообщалось, что по абсолютному количеству подростковых самоубийств Россия занимает первое место в мире. В нашей стране ежегодно добровольно расстаются с жизнью около 2500 несовершеннолетних. Причём иногда целые города охватывают эпидемии детских суицидов. Второе место у США - 1800 детей-самоубийц в год.
Анализ материалов уголовных дел и проверок обстоятельств самоубийств несовершеннолетних, проведенный Генеральной прокуратурой России, показывает, что больше половины всех самоубийств несовершеннолетних связано с семейными конфликтами и неблагополучием, боязнью насилия со стороны взрослых, бестактным поведением отдельных педагогов, конфликтами с учителями, одноклассниками, друзьями, чёрствостью и безразличием окружающих.
Каждый десятый подросток ответит, что он хотя бы раз в жизни пытался покончить с собой. Несмотря на преимущественно «демонстративный» характер суицидальных попыток молодежи, психологи считают, что причина этого феномена в том, «что в сознании подростка нет негативного отношения к суициду. Самоубийца вызывает в нашем христианском обществе сочувствие, сожаление, но, ни в коем случае, не возмущение или презрение». Хотя, например, в Англии самоубийство ребёнка – позор для родителей и уголовное преступление»[8]. Другие - эхом немецкой классической философии во всем винят «прессинг успеха». В погоне за высокой успеваемостью и победами на различных конкурсах и соревнованиях, увы, отличники более подвержены риску суицида. Как правило, семья и школа выступают основными «факторами» доведения до самоубийства.
***
Парадигмы самоубийств и типы самоубийц философии и культуры всегда находятся на пороге «нового бессмертия», хоть культурного, хоть в запредельном мире «идей», чего не скажешь о подавляющем большинстве рядовых суицидентов. Вот это совершенное отсутствие преследования земного бессмертия бытовых самоубийц отличает два мира, две системы осмысления «черного феномена».
Сократ, несомненно, первооткрыватель не только темы самоубийства, но, прежде всего, самой смерти в философской культуре. На протяжении многих веков он является образцом для подражания, и в размышлениях, и в действиях. Хотя споры о самом факте самоубийства Сократа – то есть, кто он, - самоубийца, или казненный свободный гражданин Афин, не прекращаются до сих пор. Перечень мыслителей, которые, так или иначе, высказались по-поводу его решения и мыслей о человеческой смерти, описанной в диалоге Платона «Федон», занял бы не одну страницу. Тем более, что второй представитель в перечне парадигм самоубийств – Иисус Христос.
В самом деле, был ли Христос самоубийцей? Не шел ли он к своей мученической смерти на кресте так же, как и великий грек, то есть, приговоренный к смертной казни преступник? Сознавая все от начала и до конца, он мужественно прошел свой земной путь, окружив себе последователями и поклонниками. Был осужден и казнен, но, в отличие от афинского мыслителя выпустил мученическую смерть в массы людей, словами, полными земной страсти и земного страдания. Как бы ни отличались христианство и философия язычников, для очень многих парадигмы смерти Сократа и Христа были взаимозаменяемы. Правда, как справедливо заметил Гегель, при всех аналогиях, природа Христа – божественна.
Марк Порций Катон - третий персонаж древней истории и еще одна именитая парадигма самоубийства. Он покончил с собой, когда крах Римской республики был очевиден. Диктатуре Цезаря он предпочел добровольную смерть. Катона похоронили на берегу моря и позже поставили ему здесь памятник. «И друзья, и недруги его отдают справедливость его твердости и постоянству; Цицерон хвалит его красноречие. Республике он пожертвовал всем, даже совестью (ограбив по поручению сената Кипр), и когда он понял, что ей пришёл конец, он не хотел пережить её»[9]. И Плутарх, и Цицерон, и Сенека, - каждый по-своему увидел поступок Катона. То же происходило во все последующие эпохи вплоть до времен Просвещения и французской революции. Эстафету приняли герои коммунистических революций и социалистических грез. Героическая смерть революционеров, например, Поля Лафарга и его супруги Лауры Лафарг, дочери Карла Маркса, лишь воспроизводят гражданский поступок Катона.
Юный Вертер Иоганна Вольфганга Гете занимает следующую строчку в хит-параде. Хотя предметом его забот была страстная любовь, он не смог не провести аналогий между собственным решением о самоубийстве и страданиями-смертью Иисуса Христа в письмах к своей возлюбленной. Неважно, что сентиментализм юного страдальца отстоит от евангелистской истории на несколько веков, - сам Гете, авторской волей связывал судьбы молодого немца и Сына Божьего. «Вертер», как хорошо известно, послужил образцом для имитации и породил целую «эпидемию» (как говорили уже современники), свирепствовавшую вплоть до 1820-х годов и вдохновлявшую романтиков»[10]. К слову сказать, современные подростки могут и без всякого обращения к великой культуре, и уж тем более, к философии, прыгнуть с крыши, взявшись за руки, с гагаринским криком: «Поехали!».
Инженер Кириллов Федора Достоевского ближе и доступнее нам не только потому, что представляет собой национальную парадигму самоубийства. В отличие от «русского Вертера» Михаила Сушкова или Александра Радищева, он открыл парадигму для трагического героизма революционного сознания. Кириллов открывает дверь самоубийству человекобога. Коммунизм, - «коллективный человекобог» (Н. Бухарин) сметает в едином порыве разлагающийся мир христианства.
«Право на смерть» становится орудием преобразования земной истории и человека.
***
Безусловно, любая динамика суицида имеет свои неповторимые национальные черты, но в самом общем виде земной, обычный самоубийца - белый человек, «склонный к рефлексии» мужчина, реже женщина, горожанин, в северной стране христианской (особенно протестантской) культуры (во всяком случае, не мусульманской или иудейской), который, преимущественно до обеда, в весенне-летний период, берёт в руки верёвку или огнестрельное оружие, далеко не всегда заботясь о письменном подтверждении своего поступка для близких и окружающих, умышленно убивает себя, находясь именно в «здравом» рассудке, хотя и далеко не всегда в трезвом состоянии.
Рациональное, или «логическое самоубийство» философии представляет собой лишь один из многих возможных типов самоубийств: эготическое (самопорицающая депрессия), дуалистическое (следствие фрустрации, ненависти, стыда, гнева и т.п.) и «выламывающийся» (ageneratic) – результат «выпадения» из поколенческих, родственных связей, сетей М. Хальбвакса; искупительное (самообвинение), проклинающее (протестное) и дезиллюзионное (результат разочарования, неудовлетворенности своим статусом и др.) Е. Шнайдмана.
Л. Векштайн предлагает перечень, насчитывающий тридцать видов суицидального поведения, включая хронический суицид лиц, имеющих алкогольные или наркотические проблемы; суицид «по небрежности» (когда суицидент игнорирует реальные факторы); психотический; экзистенциальный и др. Бэгли с соавторами выделяет суицид как следствие хронической депрессии; социопатический и старческий или «гандикапный». А.Бэхлер (различает самоубийство эскапистское (бегство, уход); агрессивное; жертвенное и «нелепое» (следствие самоутверждения в деятельности)[11].
Типичные портреты «бытовых» самоубийц, например, постсоветского пространства – предмет кропотливой исследовательской работы отечественной «малой психиатрии»:
«Портрет № 1. Вполне работоспособный разведенный мужчина 20-59 лет, возможно, имеющий судимость. Живёт отдельно от семьи. Тяжёлыми заболеваниями не страдает. Злоупотребляет спиртными напитками, но на учёте у нарколога не состоит. Накануне суицида не высказывает намерения покончить с собой.
Портрет № 2. Неработающая вдова старше 60 лет. Живёт с детьми и внуками. Страдает психическими или соматическими заболеваниями, имеет инвалидность. Алкоголь не употребляет. Перед суицидом высказывала намерение покончить с собой»[12].
Перевести самоубийство на языке психиатрии – феномен более приземленный, чем утверждение собственного земного бессмертия в мировой культуре.
***
Обзор всех научных и медицинских теорий о причинах, которые приводят к самоубийству, как в начале прошлого века, так и в начале нового тысячелетия заканчивается одним, - никто не может четко и ясно сказать, почему человек кончает жизнь самоубийством.
«Аутоагрессия» Зигмунда Фрейда мало что может прояснить по сути дела, но он сам, к слову сказать, совсем не настаивал на том, что может ответить на вопрос о причинах самоубийства. Последователь Фрейда Карл Менингер предположил, что «все суициды имеют в своей основе три взаимосвязанных бессознательных причины: месть/ненависть (желание убить), депрессия/безнадежность (желание умереть) и чувство вины (желание быть убитым)». К этой триаде осталось только добавить четвертый, самый главный пункт – ясное и четкое осознание, воля и механизм реализации намерений. Он отсутствует.
Также как «чувство невыносимой душевной боли, чувство изолированности от общества, ощущение безнадежности и беспомощности, а также мнение, что только смерть является единственным способом решить все проблемы» Эдвина Шнайдмана, «пионера современной теории суицида» мало что могут прояснить в понимании причины реализации самоубийства. «Желание быть убитым» или мнение, что смерть – единственный избавитель от всех тягот жизни, если и повод, то совсем не механизм реализации суицидальных намерений.
Та же картина открывается при знакомстве с биологическими предпосылками суицида. Например, указывают на наследственный характер последнего, - у незначительной части самоубийств в роду был самоубийца. Но, можно говорить и о наследственности целых этносов - представители финно-угорской группы (Финляндия, Венгрия) отличаются высокой склонностью к суициду. В психиатрии особой популярностью пользуется «серотониновая теория». Профессор психиатрии Колумбийского университета Дж. Манна утверждает, что «практически у всех «состоявшихся» самоубийц содержание серотонина, или «гормона радости» в мозге существенно снижается. У «несостоявшихся» суицидентов уровень этого нейромедиатора тоже уменьшается, но гораздо меньше». А совсем недавно Эленор Миттендорфер-Рутц и её коллеги из Каролинского института предложили теорию о связи риска самоубийств с ростом и весом при рождении.
Трансперсональная психология, танатотерапия и длинная череда всевозможных практик, которые используют символическую смерть человека как хорошее исцеляющее средство, казалось бы, могут помочь пролить свет на природу и механизмы реализации суицидальных намерений, но около 70% самоубийц пользуются услугами философствующей психотерапии, и до конца неясно для чего они обращались в офисы психотерапевтов: то ли отвлечься от своих черных намерений, то ли только утвердиться в правильности своего выбора и покончить с собой при первом удобном случае.
***
Человек всегда сам реализует свою собственную смерть, то есть каждый умирает своими собственными руками, своими поступками. Человек не может не умирать, то есть, оставаться в любой ситуации земным конечным существом. Без всякой высокой логики каждый «самоубийца» в своей естественной смерти, которая принадлежит только ему одному, и только его собственными руками возможна. Но, -
Люди умеют ставить точку. При этом обходясь обычными словами, а то и безмолвно уходят в ничто, не оставляя после себя клочка бумаги, кроме предсмертных записок. И не могут не ставить точки.
Идиотизм цивилизации предохраняет от самоубийства, - все еще пытается превратить естественную потребность человека оставаться человеком от первого и до последнего дня в простую пляску на кромке безумия. «Решить, стоит ли или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии»[13], - но, не о «проживании» жизни заботится обычный самоубийца, а о «возможном» ее абсолютном завершении, единственном и неизбежном.
Решить, стоит ли жизнь того, чтобы ее завершить, окончательно и бесповоротно, - значит ответить на немые вопросы повседневности. Судьба человека принадлежит только самому человеку. Легко начинать все, что угодно, даже жизнь, гораздо труднее хоть что-нибудь завершить. «Абсолютное завершение», - единственная возможность для самоубийства сохранять достойное лицо, - не затянувшаяся деструкцию личности, не аутоагрессия, не абсолютное зло, а естественный процесс подведения итога; завершения дел, мыслей, забот, самой жизни.
***
Идиотия – «самая глубокая степень олигофрении («малоумия»), характеризующаяся почти полным отсутствием речи и мышления. Идиотам недоступна осмысленная деятельность»[14] Разумеется, им недоступно и самоубийство.
В мире культуры «идиотия», древнегреческое слово «ιδιωτηια», «idioteia» означает всего лишь - «невежество». В высшей степени, оно действительно предохраняет от самоубийства, - идиотия культуры позволяет погружаться в собственные досужие суицидальные домыслы и фантазии, в кругу бумажной «вечности». Похоже, беспредельные скитания философии в мире текстов пронизаны невежеством, иными словами, незнанием собственных земных, не-академических страстей, дел, забот.
Клиническим идиотам недоступна самоубийственное мышление, но, идиотам от культуры также недоступна действительная смерть. Они не любят ставить простые будничные точки, не проваливаясь под тонкий лед сознания в бездны символического бессмертия текстов.
Идиотия культуры надежно хранит бессмертие солдатиков текстов подальше от течения будней.
Точка.
[1] см. И. Паперно. «Самоубийство как культурный институт», М., 1999, НЛО
[2] «Отношение христианства к суициду», http//www.revolution.allbest.ru/religion/00000290_0.html
[3] Г. Гегель, «Лекции 1805-1806гг.». Цит. по Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля. М., 1998. С.147
[4] см. Сорокин П.А. «Самоубийство, как общественное явление», (www.ecsocman.edu.ru/socis/msg/201630.html)
[5] Дюркгейм Э., Самоубийство// Суицид. Хрестоматия по суицидологии. М., 1988.
[6] См. Полн. собр. соч. Достоевского, из примечаний к С.146. Л., Наука, 1981
[7] http://lossofsoul.com
[8] См. «Жизнь прекрасна, или несколько слов о подростковом суициде», http://www.vmeste.org/tema/main_0013.shtml
[9] См. Википедия, «Марк Порций Катон»
[10] о культурных парадигмах самоубийства см. И. Паперно. «Самоубийство как культурный институт», М., 1999, «НЛО», С. 19
[11] «Основные тенденции динамики самоубийств в России», Бюллетень «Население и общество», №25, январь
1998 г. (http://www.narcom.ru/ideas/socio/28.html)
[12] см. Львова Л.В., «Никого не винить, я сам», www.provisor.com.ua/archive/2002/N3/art_15.htm
[13] А.Камю. «Бунтующий человек»., М., Политиздат.,
1990, C.24
[14] См. Википедия, «Идиотия»
|
