Коноплёв Н. С., д. филос. н.,
профессор, зав. кафедрой философии
и религиоведения Иркутского
государственного университета

ЗАБОТЛИВЫЙ УСТРОИТЕЛЬ ЗАБАЙКАЛЬСКОЙ ДУХОВНО-СТИ
Постановочный репортаж

/ Рассмотрен научно-методологический срез духовности замечательного выразителя современной отечественной мысли доктора философских наук, профессора В. А. Кобылянского (1942-2007), посвятившего жизнь делу интеллектуального просвещения родного края. Как теоретик В. А. Кобылянский внес значительный вклад в раскрытие внутренних связей системы «человек – социум», благодаря чему стало возможным обоснованное преодоление того, что сегодня мы связываем с содержанием «негативной диалектики». Последняя оформляется глобально складывающейся искусственной средой, и проведенный В. А. Кобылянским философский анализ структурной обеспеченности места человека в мире позволяет избежать нежелательных последствий «глобалистики». Очерчена линия преемственности между духовными устроителями Забайкалья - декабристами и их нынешними преемниками, такими как заме-чательный патриот Малой Родины, безвременно ушедший из жизни, – Виктор Аполлонович Кобылянский. /

Увидеть в незнакомце близкого по духу человека: В. А. Кобылян-ский, Ф. В. Константинов и я

Наше знакомство с В. А. Кобылянским состоялось в Ленинграде в середине 80-х гг. минувшего столетия. Мы встретились на заседании Философского общества СССР. Намечались выборы председателя… До этого им был академик Ф. В. Константинов (1901-1991). И вот он мелкими шажками преодолел расстояние от входа в большой зал Двенадцати Коллегий («рисуюших» основной корпус /тогдашнего/ Ленинградского государственного университета им. А. А. Жданова /ЛГУ/, где собрались участники форума) до стола президиума, сопровождаемый «группой поддержки». Я знал (и до сих пор горд этим), что Федор Васильевич - из Приангарья: мой земляк. Старейшина советских философов не без труда передвигался узким пространством между столами... Лицо маститого старца сияло нежной юностью (или так казалось на расстоянии?). - «Словно мальчишечка», – пронеслось подсознанием. Ранее приходилось видеть подобных старичков - из прибайкальских старожилов, когда мы студентами – на осенних работах (в помощь селу) - копали картошку, собирали овощи, возили на ток зерно... Переглянувшись с находившимся рядом Виктором Аполлоновичем (в ту пору сравнительно молодым – высоким и стройным), обнаружил: оба мы с любопытством наблюдаем за ветераном философского фронта. …Вынужденно полуусмехнулись. Так уж вышло. Какой там председатель да еще на новый срок? А между тем «наклевывалось» именно переизбрание... Лидер марксистской философии, вроде, не настаивал на этом, но когда его кандидатуру попытались отвести, упал в обморок. Незаменимого «опекуна» философского универсализма (Федор Васильевич лично отредактировал остающуюся лучшей на сегодня «Философскую энциклопедию» /т. 1-5, 1960-1970/) - «переутвердили»! Теперь мы с В. А. Кобылянским от души улыбнулись «свершившемуся факту». (Выше я употребил «полуусмехнулись», но это, как видит читатель, относилось к нашему с Виктором Аполлоновичем первому впечатлению от встречи с именитой личностью. И вот после ее «прохождения по инстанции» мы вполне сочувственно улыбнулись, поскольку преисполнились радостью за бедного и физически немощного подвижника диалектического и исторического материализма. Да, биологически – «малопригодный», но это не значит, что истощилась духовность сего почтенного мужа.) Своей улыбкой мы поприветствовали сохранившего за собой бразды правления Философским обществом СССР популярного среди вузовской молодежи автора «Основ марксистской философии» (1962). Виктор Аполлонович стоял, облокотившись о стену. Он фиксировал – поскольку сверху ему хорошо было видно происходящее в президиуме собрания - ситуацию с обмороком, я же незаметно сидел за одним из «встроенных» в зал столов, слушая моего читинского визави. Насколько помню, Виктор Аполлонович был с бородой; его взгляд – будучи рассеянным – «поверхностно скользил». Впечатляющий докторант сосредоточился на своих мыслях, переживаниях... Он занимался таким философствованием (название защищенной В. А. Кобылянским докторской диссертации /1988/ – «Социально-философские основы теории взаимодействия природы и общества»), рамками которого философия обращается в «страстное чувство» (Ф.М. Достоевский /1821-1881/). …Проводив нестройным взглядом (по завершению событий) слегка «накренившегося» (однако не утратившего достоинства) и в окружении поклонников «припавшего» к выходу «лидера партийного любомудрия», мы также спустились во двор ЛГУ и вскоре расстались. Виктор Аполлонович вернулся в Читу, я – в Иркутск. С Читой у меня связаны неоднозначные воспоминания; одно из них – «тяжелое»: служба в войсках химической защиты (ст. Безречная, 1964-1965).

«Читинский экскурс»

В Чите же мы – представители кафедры философии диалектического и исторического материализма Иркутского государственного университета (ИГУ) – при поддержке Читинского ОК КПСС и местных вузов провели Всесоюзную философскую конференцию «Взаимодействие природы и общества как комплексная проблема науки и практики» (23-25 сентября 1981 г.). Там я наверняка встречал Виктора Аполлоновича (тем более что обсуждаемая тематика соответствовала интеллектуальным запросам взрослеющего мыслителя), но память этого не отразила. Зато в городе на Неве В.А. Кобылянский меня сразу узнал, и мы - вновь отмечаю я - повели себя как старые знакомые.

Деятельность забайкальского философа в Иркутском госуниверситете

Прошло еще несколько лет, и в ИГУ (1994) открылся диссертационный (докторский) совет Д.063.32.05 по специальностям: 1) онтология и теория познания и 2) социальная философия – с приглашением давшего согласие Виктора Аполлоновича. Он предстал слегка располневшим, солидным профессором: на каждой защите выступал с продуманными тезисами, стройно излагая собственное видение избранной соискателем темы и соотнося его (т. е. данное видение) с результатами оппонируемого текста. Виктора Аполлоновича отличало чувство такта, сопровождаемое мягкой интеллигентностью. Он мог говорить взволнованно, однако всегда уравновешивал свои порывы апелляцией к мнению членов совета. С профессором можно было не соглашаться, но сохранялось явное желание дослушать его...

Роль академика И. Т. Фролова в научном настрое создателя лабо-ратории по комплексному изучению человека

Будучи длительное время заведующим кафедрой философии Читинского государственного педагогического института (ныне ЗабГПУ), В. А. Кобылянский, по его признанию, добровольно оставил заведование, организовав лабораторию по комплексному изучению человека (1992). Думается, он реализовывал научно-методологическое направление, выдвинутое академиком И.Т. Фроловым (1929-1999). Помню, как на III Всероссийском философском конгрессе (Ростов-на-Дону, 2002) вдова Ивана Тимофеевича раздаривала нам, участникам этого немеркнущего события, объемистые «Воспоминания» о безвременно ушедшем муже. Виктор Аполлонович разместил в них прочувствованный текст... – Находится ли среди вас Кобылянский? – расспрашивала участников конгресса эта пожилая женщина. – Мне хочется, - добавляла она, - вручить Виктору Аполлоновичу книгу... – Однако В. А. Кобылянский отчего-то отсутствовал. Занимаясь «человеком», Виктор Аполлонович находил его «отструктурированным» «нелинейной» системой «индивид – социум». Проблема здесь такова: как между индивидом и социумом постоянно вклинивающуюся искусственную среду вывести за пределы их (т. е. индивида и социума) общения? …Современный человек – ввиду массовой индивидуализации социума – лишь «референтно» приобщен к коллективу. Этому сопутствует глобально разросшаяся искусственная среда – результат «достижений» НТР (берем «достижений» в кавычки, поскольку посредством их человечество скатывается к ужасающей динамонеравновесности). Становясь слишком «многоликим» за счет своего функционального разброса, индивид не в силах «обернуться» цельнособранным, по-настоящему системно завершенным и – испытывая воздействие «искусственно воздвигнутой социальной мешанины» - заражается «духовной дурнобесконечностью». Глубинно-психофизиологическое самоотчуждение человека («награждаемого» «состоянием шизо» как «естественной данностью») связано с распадом его личностного начала. Комплексное - по мысли В. А. Кобылянского – исследование человека было направлено на структурирование его естественной природы, вбирающей биоданность и духовный настрой индиви-дуализированного самовыражения.

Редкие и такие уже далекие беседы – так хочется, чтобы они дли-лись вечно!

…Пытаюсь своими словами передать наши редкие с Виктором Аполлоновичем беседы, длившиеся, однако, часами хождения по городу Иркутску после завершения очередного заседания совета. Однажды мы посетили книжный магазин «Руслан». Мой собеседник приобрел труд по истории отечественной философии. Я купил книгу, где современники Л.Н. Толстого (1828-1910) «рядили суждения» по случаю отлучения великого писателя земли русской от православной церкви. Мы оживленно обменялись мнениями о нашей духовности и о том, какое место в ней может быть отведено классику мировой литературы. Виктор Аполлонович рассуждал о патриотизме - непременном условии комплексного раскрытия внутреннего мира человека. Патриотизм в данном случае выступает не чем иным как своеобразной доминантой, управляющей духовным настроем человека: благодаря этому преодолевается его излишняя полифункциональность, а стало быть обуреваемый «шизоманией» «внутриличностный раздрай». Русская духовность, рассуждали мы, имеет направленность, скрепленную Вл. С. Соловьевым (1853-1900) словосочетанием «критика отвлеченных начал» (уточним: это не только словосочетание, но – ставшая популярной - научно-исследовательская программа). Для устроителя русского философского ренессанса «отвлеченные начала» свидетельствовали об отрыве рацио от «жизнезначимого» естественно-природного состояния человека; и русская философия устремляется к рациональному воспроизведению реальной действительности, но – как демонстрирует Л.Н. Толстой – апробацией синтеза евразийского двоеверия и западной рассудочности (при ведущей роли «евразийства»). Патриотизм, о котором рассуждал Виктор Аполлонович, есть, выражаясь на современный лад, своеобразная парадигма нынешнего видения личности, когда она, теряясь «предельным несовершенством мира», взывает: «Спасите!». Придерживаясь позиции «срывания всех и всяческих масок» (слова В. И. Ленина /1870-1924/ о «матером человечище»), Лев Николаевич рассматривал религию как средство овладения вечностью (ее носителем выступает преодолевающий «предельное несовершенство мира», «слившийся» с природой человек). Религия здесь – предпосылка богостроительства теоретиков «Каприйской школы» - А. М. Горького (1868-1936), А. А. Богданова (1873-1928), А. В. Луначарского (1875-1933). Священный синод отлучил Л. Н. Толстого от церкви, но «народный граф» «пересилил анафематствующих критиков» всемирно-историческим учением о непротивлении злу насилием. Другими словами, толстовство, «взвинтив» религию, определило ее «исторической обусловленностью». Выходит, сущностью религии выступает «система посюсторонних установок». Роман-«притча» обретшего мудрость гения – «Воскресение» - яркое тому подтверждение. Ясно, что православная церковь «вынуждена» была отгородиться от того, кто скорбно-гневным голосом возвестил: «Не могу молчать!» …Так мы, дополняя друг друга, - рассуждали. Проговаривая позицию Виктора Аполлоновича, я неизбежно заслоняю ее своими рассуждениями. Оно и понятно: мы развивали диалог, а в нем трудно свести концы и начала – отделить, что сказал мой собеседник, от того, что пытался выразить я. Возвышенное ощущение радости от выстроенной беседы не покидало нас. Кроме того Виктор Аполлонович затрагивал «бытотематику»: с оживлением повествовал, например, о своей ручной собачке, с которой подолгу гуляет на свежем воздухе. …«Всплывал» С. А. Есенин (1895-1925): «И зверьё как братьев наших меньших // Никогда не бил по голове». Такими «животнонасыщенными» мгновениями трезвый интеллектуал «уподоблялся» пронзительному автору цитируемых строк.

Приоткрывается нежная душа…

Воспринимая В. А. Кобылянского собеседником, держащим сердце взаперти, а душу не выставляющим «на внешнее обозрение», я осознал хрупкость его – стало быть Виктора Аполлоновича - внутреннего мира. Эти два – «запертое» сердце и «внешне не обозреваемая» душа – «взаимосвязанные обстоятельства» подталкивали ученого к комплексному развертыванию темы человека: «комплексом» вершитель духовности Забайкалья исподволь приоткрывал свои чаяния, не воспроизводимые конкретными способами общения. Душа у Виктора Аполлоновича была нежная, ранимая, а сердце преисполнено – о том «вещали» большие выразительные очи - «житейской печали». Этим, полагаю, объяснимо «цельнопромеренное» осмысление философом «феномена человечности», желание видеть индивида социально защищенным. Рассматривая человека во взаимосвязи с природой (т. е. естественной средой), «читинский самородок» – и этим, очевидно, означен его вклад в научную методологию - вышел на раскрытие перспектив позитивной диалектики, связанной с преодолением нарастающего в условиях НТР – за счет углубляющегося «динамонеравновеса», в котором сегодня пребывает социум, - искусственноприродного ареала. «Очищая» человека от навязчивых напластований, позитивная диалектика прочерчивает перспективы своей применимости, и оказывается, что они не беспредельны. Позитивная диалектика оперирует движением как единственным способом существования материи, в котором превалирует изменчивость - ведущая сторона претворяемого противоречия. С усилением устойчивости движение - свертывается и, стало быть, «аннигилирует». …И мы переживаем «арзамасский ужас» (слова Л. Н. Толстого о постигшем его «экзистенциальном беспределе», после чего открылся решающий этап в жизни народного заступника), согласно которому в границах планеты Земля, где все большее значение приобретает «абсурдная устойчивость», представляемая искусственной средой, на равных (или почти на равных) с позитивной диалектикой обозначилась негативная диалектика. Она подтачивает человеческую природу, «обуревая» индивида, о чем говорилось выше, «предельно насыщенным самоотчуждением».

Чему нас учит ненавязчивый друг, патриот Малой Родины?

Научно-философская деятельность В.А. Кобылянского заставляет задуматься о необходимости преодоления негативной диалектики, «призванной» усиливать деградацию человека... Настигая (но непременно – поскольку иного, к сожалению, не дано - «через путь к праотцам») будущие поколения, философ завещает ему внимающим откровение проблемных ситуаций и тем сохраняется вечностью. В. А. Кобылянский – один из тех, кто, будучи зачарованным открывшейся ему радостью широко мыслить, заражает ею местное (и не только его!) интеллектуальное сообщество – становится ярким продолжателем духовного настроя, промеренного некогда пребывающими Забайкальем и «хранящими гордое терпенье» (парафраз из А. С. Пушкина /1799-1837/) декабристами. Являясь центром своего неброского региона, город Чита незаметно преобразовывается свершающими невидимый ход столетиями. Сегодня «интеллектуальный тезаурус» Читы высвечен наследием замечательного патриота Малой Ро-дины - Виктора Аполлоновича Кобылянского.