Американская школа “Современных теорий познания” (Критический очерк)
---------------------------------------------------------------------
А.Воин

Речь пойдет не обо всех американских философах, работающих сегодня в области теории познания, а о конкретной, хотя и весьма представительной школе, включающей в себя такие направления как: фаундизм (foundism), кохернтные теории (coherent theories), пробабилизм (probabilism), релиабилизм (reliabilism) и директ реализм (direct realism). Название школы я заимствовал из книги одного из представителей этой школы и основоположника директ реализма Джона Поллока (Pollok John:“The contemporary theories of knowledge”, Rowman and Littlefield Publishers, USA 1986).
Я ограничусь рассмотрением лишь базисных положений «Современных теорий познания». Декларативно представители этой школы отделяют себя от крайне скептической в отношении познания позиции экзистенциализма и пост позитивизма. Так Джон Поллок пишет: «Мы все согласны, что чувственные восприятия могут вести к оправданным представлениям об окружающем нас мире».
Однако, декларации даже в политике не всегда определяют истинные позиции тех, кто их провозглашает. В науке же последние определяются базисными положениями соответствующих теорий. Рассмотрим, каковы эти положения в «Современных теориях познания».
Представители этой школы не занимаются вопросами истинности нашего знания, его соотношением с объективной действительностью и т. д. Вместо этого они утверждают, что целью эпистемологии является установление оправданности (justification) принимаемых нами положений или выводов (beliefs). Для лучшего понимания разницы между оправданностью «современных теорий познания» и истинностью рассмотрим понятия «отменяемого аргумента» (defeasible reason) и «отменяемого вывода» (defeasible beliefs). Эти два понятия являются базисными, фундаментальными для всех без исключения «современных теорий познания». Как пишет Джон Поллок: «отменяемый аргумент... есть одно из важнейших открытий современной эпистемологии». Отменяемый аргумент это, к примеру, заключение такого рода: поскольку все объекты А в некой выборке имеют свойство В, мы заключаем, что и за пределами выборки любой объект А имеет свойство В (у представителей «современных теорий познания» такие заключения называются индукцией, но не следует ее путать с понятием индукции в математике).
Положение (вывод), полученное с помощью отменяемого аргумента называется отменяемым положением. Смысл «отменяемости» здесь такой: когда мы начинаем исследовать объекты А за пределами исходной выборки, то можем обнаружить, что не все А имеют свойство В. Тогда мы просто отбрасываем (отменяем) и аргумент и вывод (положение) и провозглашаем, что они неверны.
Заметим, что во всех без исключения направлениях «современных теорий познания» отменяемый вывод считается оправданным. Таким образом, получается, что оправданными в этой школе могут быть как истинные, так и ложные выводы. Т. е. представители «современных теорий познания» вопреки их декларациям, на самом деле не сдвинулись с исходной точки экзистенциализма, считающего, что мы не может полагаться на наше познание, особенно в таких вопросах, как организация человеческого общества и нормы поведения индивидуума в нем. Действительно, если наше познание принимает, как оправданные, отменяемые аргументы и выводы, какое может быть у нас основание устанавливать те или иные формы организации общества как якобы лучшие, или принимать ту или иную мораль, если завтра заключение о том, что это - лучшие формы и нормы, может быть отменено и они будут признаны худшими?
Но дело не в том, с кем совпадает основная позиция «современных теорий познания». Дело в том, насколько она верна и как она обоснована. Заменив требование истинности наших знаний требованием оправданности наших выводов, представители «современных теорий познания» должны были бы объяснить, что они понимают под этой оправданностью, дать ее определение или критерии и убедить нас, что эта оправданность может заменить истинность хоть где-то и в чем-то.
Но, как пишет Джон Поллок: «Все обсуждавшиеся выше теории (фаундизм, кохерентные, пробабилизм, релиабилизм -мое) имеют общий недостаток: ни одна из них не в состоянии дать внятного определения понятию «оправданность», которым они пользуются». Однако критерий оправданности самого Поллока также не обоснован им, хотя он и претендует на это. Поллок рассматривает, как оправданные, выводы, получаемые в соответствии с правильными эпистемологическими нормами. Очевидно, что это не решает проблемы, а лишь заменяет ее на аналогичную, поскольку теперь в обосновании нуждаются эти самые эпистемологические нормы. Но у Поллока нет ни малейшего объяснения, почему же, собственно, его эпистемологические нормы следует считать правильными и в каком смысле. Более того, он не дает и сколь-нибудь ясного определения или хотя бы описания их. Он лишь между строк, вскользь упоминает один раз индукцию и дедукцию, а другой раз механизм автоматического поддержания равновесия при езде на велосипеде в качестве таких норм. Но разве эти вещи имеют одну и ту же природу? С другой стороны механизм автоматической регулировки равновесия имеет ту же природу, что и перистальтика кишечника, скажем. Должны ли мы на этом основании относить и эту последнюю к эпистемологическим нормам?
Философы «современных теорий познания» не справились также с другой задачей, которую все они без исключения декларативно берут на себя, а именно с задачей описания процесса познания (ерistemic ascent). Все они принимают, что базисным элементом познания является вывод. Выводы подразделяются ими на две категории: 1) перцепторные выводы (арреаrens beliefs) — положения, принимаемые на основе непосредственных ощущений, такие, например, как «этот объект красный» или «я вижу красное» и 2) аргументальные выводы, получаемые из других ранее принятых с помощью аргументов.
Аргументы также подразделяются философами данной школы на две группы: заключительные (соnсlusion reasons ), т. е. логические или математические построения, и выше упомянутые отменяемые аргументы (defeasible или prima facie reasons ). Поскольку наши органы чувств обеспечивают нам непрерывный поток ощущений, то непрерывно же возникают новые перцепторные выводы (appearens beliefs), что
в свою очередь приводит к построению новых аргументальных выводов по схеме:

P1>P2>…>Pi>…>Pn
Q1>Q2>…>Qi>…>Qn
R1>R2>…>Ri>…>Rn


Здесь Pi, Qi, Ri (i = 1,…, n)—последовательные выводы в логической цепочке аргументирования, а стрелки обозначают сами аргументы. (Цепочки, естественно, не обязаны быть линейными, но Поллок в его книге рассматривает только линейные, чем и мы для простоты ограничимся). Далее, согласно Поллоку, если один из конечных выводов одной из цепочек противоречит какому-либо выводу другой цепочки, то по правилам различным для различных теорий этой школы, устанавливается какой из двух выводов следует отбросить. Если, например, вывод Qn противоречит промежуточному выводу P3 из цепочки Р и решенo отбросить этот последний , то соответствующая цепочка размыкается и приобретает вид (см. Рис. 2):
P1>P2
После этого построение цепочек выводов продолжается до обнаружения нового противоречия.
Такая схема эпистемологического развития, напоминаю, принятая всеми «современными теориями познания», решительно не соответствует реальному процессу познания. Прежде всего, базисным элементом процесса познания является не вывод, а понятие. Я показал это в моей книге «Неорационализм» (Киев, 1992), здесь же повторю это вкратце.
Понятие есть изначальный элемент познавательного процесса, возникновение которого предшествует любым другим этапам этого процесса. Действительно, понятие в виде образ-эталона формируется сначала как подсознательное обобщение сходных ощущений, возникающих от воздействия на наши органы чувств объектов, обладающих одинаковыми свойствами , в отличие от ощущений от объектов, этими свойствами не обладающими (см. Пиаже Ж., Избранные психологические труды, М., 1976). В процессе эволюции человечество приобрело такого рода понятия о наиболее важных элементах окружающей среды задолго до того, как осознало их, а, тем более, научилось определять их с помощью слов. Нет сомнения, что люди выделяли среди всех прочих объектов такое их множество, которое в дальнейшем получило название «деревья» и такое множество явлений, которое в дальнейшем получило название «огня», задолго до того как узнали соответствующие слова-названия (которые, кстати, являются изначальными и наиболее примитивными определениями понятий). Более того, высшие животные также различают эти группы объектов и явлений, хотя вопрос об их сознании является открытым, не говоря уже об их познании.
Но не только в доисторическую эпоху, но и сегодня различные понятия также возникают, проходя подсознательную фазу перед осознанием. Ученый сначала ощущает что-то общее между явлениями и только потом, осознает и формулирует это общее.
Дабы еще более прояснить этот момент, рассмотрим процесс формирования понятия цвета у ребенка. Сразу после того, как его зрительный аппарат начинает работать, ребенок получает множество визуальных ощущений. Среди видимых им объектов есть группы с общими свойствами: от созерцания красных предметов он получает сходные между собой ощущения, отличные, однако, от ощущений, исходящих от зеленых предметов. Подобие и отличие зрительных ощущений учит его различать между различными цветами и идентифицировать их задолго до того, как родители объяснят ему смысл соответствующих слов. Это подтверждается хотя бы тем, что ребенок, выросший в лесу среди зверей отличает красное от зеленого, хотя и не знает соответствующих слов или даже не умеет говорить вообще.
То есть мы видим, что понятие является начальным элементом познания, возникновение которого, предшествует возникновению любых других элементов и в частности выводов (beliefs). Помимо этого мы не можем сформулировать никакой вывод ли, аргумент ли, рассуждение и т. п. иначе, чем через понятия. Поэтому понятие является не только начальным, но и базисным элементом познания.
Кроме того, как показано в моей теории познания («Неорационализм»), мы не можем ни выяснить соотношение между нашим познанием и действительностью, ни обосновать критерии истинности или оправданности, если мы не исходим из понятия, как из базисного элемента, в частности не рассмотрев пристально соотношения между определением понятия и множеством объектов или явлений, на которые, образно говоря, это опредление одевается.
Правильное описание процесса развития знания (ерistemic ascent) также не может быть сделано, если не отправляться от понятия, как от базисного элемента. Так, когда обнаруживается противоречие между какими-либо выводами (beliefs) некоторой теории и экспериментальными данными (ареаrens beliefs), то никакого размыкания логических цепей, как представляют «современные теории познания», не происходит, а происходит исправление модели на понятийном уровне, т. е., как минимум, изменение определения одного из понятий. Это также показано в моей теории познания.
Еще одним недостатком познавательной концепции «современных теорий познания» является полное игнорирование ими обмена информацией в процессе познания. У них получается, что познавательный процесс начинается с индивидуального чувственного опыта и заканчивается резонированием того же индивидуума наедине с собой. Подобный процесс познания может реализовываться только в условиях Робинзона Крузо. Человек же живущий в обществе, тем более современном, подавляющее большинство выводов или положений, которые он принимает, заимствует у других в процессе общения или в результате специальных процессов поглощения информации: обучение, чтение, медиа и т. п. Более того, к подавляющему числу взглядов, представлений и т.п., которыми обладает современный человек, он не может даже прийти только на основе индивидуального чувственного опыта. Как, например, можно хотя бы знать факты из исторического прошлого, не говоря уже о том, чтобы судить о причинах исторических событий, не пользуясь источниками информации?
Можно было бы еще долго разбирать недостатки и слабости базисных положений «современных теорий познания», но я полагаю, что достаточно сказанного выше.