IPB

Здравствуйте, Гость ( Вход | Регистрация )

 
Reply to this topicStart new topicStart Poll

Каскадный · [ Стандартный ] · Линейный

> О IV Российском философском конгрессе, Репортаж

Николай Коноплев
post Nov 19 2005, 01:48 PM
Отправлено #1


Участник
**

Группа: Club Members
Сообщений: 79

Пол: Male



Славно длилось время на конгрессе – и это правда! На заключительном пленарном (опять МГУ, главное здание, актовый зал) – под аплодисменты присутствующих - о работе вышеупомянутого коллоквиума «Марксизм: прошлое, настоящее, будущее» доложил (когда подошла его очередь) профессор Д.В. Джохадзе. Он перебрал во времени – и председательствующий В.С. Степин пытался его «осилить»; но слушатели воспротивились: «Пусть продолжает». В антракте к Давиду Викторовичу подходили участники философских бдений, пожимали руку, запрашивали адрес его электронной почты. Посмел и я приблизиться к теоретику современного марксизма. «Уважаемый профессор, - сказал я, - у нас в Иркутске уже пять лет действует историко-культурное общество «Наш Сталин». Мы восстанавливаем правду об Отце Народов: она нужна простым людям. Участники общества – преимущественно ветераны. Его председатель – доктор философских наук, профессор Василий Афанасьевич Туев». Сказанное одобрил энергичный грузин. Я выношу адрес Интернет-сайта: http://stalin-irk.narod.ru …Продолжу рассказ о памятных встречах (собственно, отведенные нам пять дней работы отложились во мне усиливаемой временем легендой). В фойе главного здания МГУ еще до открытия конгресса началась распродажа научно-философской литературы. Ее, в частности, предлагали сами авторы. Мой знакомый иркутянин Ю.Л. Дюбенок «сбывал» выпускаемые им сборники, направленные на обоснование «государства с человеческим лицом». По его словам он, т.е. Юрий Леонидович Дюбенок, в начале восьмидесятых учился на экономическом факультете МГУ, но был исключен за критику партийного диктата. Сейчас он числится «свободным философом», тяготеет к марксизму, бородою же – «вылитый основоположник». Я попросил его познакомить меня с В.А. Кувакиным (который шефствует над Ю.Л. Дюбенком) – редактором ежеквартальника «Здравый смысл», некоторые номера которого удалось прочесть. Сделать это было просто: Валерий Александрович находился рядом со своими, подлежащими распространению, книгами. Я подошел к нему. Представился. Он поднялся со стула. Мы «взаимно» поклонились. Завязалось что-то похожее на беседу. Я сказал профессору, что в его статье «Ленин: эффект неразорвавшейся бомбы» (см.: «ВЕСТНИК РФО». – 2005. - № 1.- С. 158-164) сделана попытка «аутентичного» раскрытия ленинского идейного наследия. – Однако с нею не согласен, - заметил я, - поскольку Ваше толкование Полного собрания сочинений Вождя как нахраписто-догматической посредственности преисполнено безапелляционностью. Но так рисовать преобразителя Вселенной, «философа на троне» - согласитесь - негоже. – Это вы зря, - отозвался оппонент. – Я выражаю свое мнение: только и всего. – Мы еще перебросились несколькими фразами, означавшими, что каждый из нас остается при своем мнении, и я тихо «слинял». – Позвольте, - окликнул В.А. Кувакин. – Я преподнесу вам недавно вышедшую книгу. – Он взял со стенда одну из продаваемых им книг, сделал надпись: «Николаю Сергеевичу Коноплеву с несогласием, но с уважением. – В. Кувакин. 24.05.05» (см.: Кувакин В.А. Мыслители России: Избр. лекции по истории рус. философии. – М.: Российское гуманистическое общество, 2005. – 476 с.), протянул сочинение мне. – Спасибо, Валерий Александрович, я буду Вас помнить – даже при несогласии с Вашей оценкой всеми нами совместно пережитого прошлого. – Несколькими днями позже коридором философского факультета я увидел на столике валяющиеся – малого формата - экземпляры книжки В.А. Кувакина «Личная метафизика надежды и удивления» (М., 1993. – 224 с.). Возможно, автор (или кто-то другой) оставил их за ненадобностью. Прихватив один уж никому ненужный текст, прочел его на досуге… Были и другие встречи здесь же - в «книжной лавке». Так, увидев В.П. Бранского (о нем уже выше шла речь: Владимир Павлович, которого помню с ленинградского ИПК ЛГУ /1974/, где он читал нам курс методологии естествознания, - «философский неформал»), незамедлительно приобрел три его (две из них он издал в соавторстве) книги (см.: Бранский В.П. Философия физики ХХ в. Итоги и перспективы. – СПб, 2003. – 253 с.; Бранский В.П., Пожарский С.Д. Социальная синергетика и акмеология. – СПб.: Политехника, 2002. – 476 с.; Бранский В.П., Пожарский С.Д. Глобализация и синергетический историзм. – СПб.; Политехника, 2004. – 400 с.). При этом В.П. Бранский сделал дружеские надписи на них (кроме перечисленной второй). – А какова сфера ваших интересов, – спросил он меня, - и что вы пишете? – Мне было стыдно признаться, что я ничего не пишу – из-за отсутствия сколько-нибудь серьезных идей. Я промолчал, и необычайно чуткий профессор «переместился» иной темой. Он рассказал о встрече с И.Р. Пригожиным за границей, а также в Санкт-Петербурге (где побывал нобелиат). Как видно из приводимых названий книг, В.П. Бранский развивает основные положения синергетики, выстроенные русским бельгийцем. «При встрече Пригожин говорил по-русски на бытовом уровне. Дальше он не мог…» Однако влияние на В.П. Бранского «бывший россиянин» оказал значительное: Владимир Павлович «обеспечил» материалистическую диалектику «синергетическим озарением». Действительно, реальные противоречия должны «засветить» мир таким, каков он есть на «самом деле». Эта идущая от Р. Декарта «интеллектуальная установка» «зависает» несостоятельностью: ведь ей присущ антропоморфизм. Но коли так, диалектика – это скорее метафора, нежели то, что можно «потрогать». Полагаем: В.П. Бранский, оставаясь глубоким выразителем материалистической диалектики, связывает ее развертку с той многомерностью мира, которая, будто на фокус, «склоняема» негэнтропийностью. Значит, диалектику – теперь уже, по Ф. Энгельсу, оттачиваемую субъективностью – «забронировала» синергетика. Это тем более кажется убедительным, что последняя – при ее «мифообеспеченности» «тандемом» «Хаос – Космос» - предполагает «рацио-вероисповедную версию сущего». …Или я что-то не так, уважаемый Владимир Павлович? Тогда простите мне «невольные ошибки». Беседуя с высокочтимым профессором, заметил я: поблизости - толпою обществоведов – выделился В.С. Стёпин. Это довольно высокий, пожилой мужчина поздоровался с В.П. Бранским. Завязалась беседа. Я отошел, чтобы не мешать. Вячеслава Семеновича помню с ленинградской зимы 1974-1975 гг. Его пригласили, в частности с подачи В.П. Бранского, на философский семинар ЛГУ. В.С. Стёпин (тогда кандидат философских наук) выглядел скромно: с трудом предполагался в нем грядущий академик. Но некоторые ленинградцы – к их числу отнесем М.С. Козлову - узрели его многообещающей знаменитостью. И – вот: надежды оптимистов оправдались… В.С. Стёпин стоял перед маленьким В.П. Бранским, внимая ему. Интересно бы их послушать. Разговор между ними вышел краткий. Академик исчез по своим делам. На В.П. Бранского же стали напирать молодые люди с жаждой авторских надписей на обретенных книгах мэтра. Виртуозно владея ситуацией, несгибаемый (зимою – по воскресеньям – он регулярно пробегает до 40 км на лыжах!) ветеран «философской службы» осчастливливал своим почерком «ветреных поклонников». Сердечным светом веет от «провидца синергетических глубин»: хочется присутствовать в близи этого Человека – не выпускать его из поля зрения. Однажды я спросил: «Владимир Павлович, Вы объездили весь свет – возникала ли у Вас потребность остаться вне Родины?» - «Такого со мною не могло произойти», - «без запинки» парировал Учитель. 26 мая 2005 г., покинув секцию «Философские проблемы глобализации» (соруководителем которой он был «приурочен» оргкомитетом конгресса) профессор срочно отбыл с Четвертого Российского в Санкт-Петербург читать на философском факультете университета вводимый с 2005 г. аспирантский курс «История и философия науки». …«Взгорьями книжной распродажи» наблюдал также мерно, с повышенным достоинством вышагивающего среди философско-многоликой публики стройного, подтянутого черным костюмом и верного основным принципам материалистической диалектики жителя Пермской земли В.В. Орлова. Его я не раз слышал «былыми трудовыми буднями» на заседаниях проблемного совета по философии в Ленинграде. То-то славное пригревало нас времечко; и по сию пору «неудержимый» Владимир Вячеславович – «без лести предан» великим завоеваниям «социалистического любомудрия». …На сегодня будет, уважаемые коллеги. До новых встреч. Н. Коноплев, г. Иркутск. 19 ноября 2005 г.
User is offlineProfile CardPM
Go to the top of the page
+Quote Post
Николай Коноплев
post Nov 24 2005, 07:53 PM
Отправлено #2


Участник
**

Группа: Club Members
Сообщений: 79

Пол: Male



…Разные люди – их всех «объял» Четвертый Российский. Но если В.П. Бранский, любя Россию (предки Владимира Павловича из Забайкалья), - «навсегда невыездной», следующий «мой знакомый конгрессант» В.А. Белов смело заявил: «Я космополит». – «А как насчет Малой Родины?» – поинтересовался я. – «Предрассудок», - ответствовал добродушный Вадим Александрович. Он среднего роста, довольно плотный. Знаю его по Иркутску, где он защитил докторскую. Я, будучи (тогда) председателем совета, на предварительном обсуждении голосовал против предложенного соискателем текста: «Сырой еще». Проявив упорство при достижении поставленной цели, В.А. Белов «умело преодолел Сциллу и Харибду»: обрел нашим советом докторство. Ну и ладно. Одним доктором философских наук стало больше – это ли не достижение той Малой Родины, равнодушия к которой Вадим Александрович не скрывает? На защиту своей докторской В.А. Белов прибыл и Братска, где он успешно организовал филиал какого-то центрального вуза. После наш знакомец перебрался в Москву, а оттуда, вторично женившись (первая жена В.А. Белова, по его словам, умерла, дети от этого брака – вполне самостоятельны), укатил в Америку. В.А. Белов – экстраординарный профессор университета Филадельфии. На конгрессе он участвовал в секции «Эпистемология» с темой «Проблема познаваемости субъекта», и на заключительном пленарном заседании проф. Л.А. Микешина одобрительно – я это слышал! - отозвалась о его выступлении. Между прочим, экстраординарный профессор сказал: «Объект лишь подводится под законы, которые для него подготовил субъект. Таким образом, подлинные законы природы остаются непознаваемыми, хотя и признаются существующими, а само объективное познание оказывается видом гипотетического истолкования, которое хотя и достоверно, но не подлинно» (Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005 г.): В 5 т. Т. 1. – М.: Современные тетради, 2005. – С. 65). Когда читаешь сие, диву даешься – неужели наши доктора философских наук, перебравшись в Америку и став там экстраординарными профессорами, способны выдавать такое на-гора? Только вдумайтесь, Вадим Александрович, - что Вы несёте (на конгрессе с В.А. Беловым мы общались «на ты»)? Это какие такие («шопенгауэровские»?) законы «подбрасывает» объекту субъект, коль скоро оба они – в распростертых объятиях природы (точнее – реальной действительности) и шагу ступить не могут без того, чтобы не выверить свою «субъектно-объектную завербованность» «слаженностью вещей»? «Объект» - это для «субъекта» сооружаемое им (т.е. субъектом – активизированным индивидом, коллективом, сообществом) окно в окружающий, не имеющий никакого отношения к упоминаемому Вами «объекту», мир. Его – этот мир (точнее выбранный в интересующем нас плане срез уже упомянутой реальной действительности) – мы и вскрываем «объективной данностью» как методологией, позволяющей интенсифицировать теорию познания – направить ее не на «ухватывание» каких бы то ни было «гипотетизмов», но именно на постижение сущности воспринимаемой нами с помощью «объекта» материальной структуры мироздания. Оказывается: нам важно слиться с законами Природы (тем самым раскрывая ее сущность), а не желать во что бы то ни стало представить её такой, какова она есть на «самом деле» (эта иллюзорная линия наукознания и связанная с ней классическая научная картина мира, на противоречиях которой вырастает субъективистски задействованная несостыковка «субъект-объектности» с материальным миром) была задана картезианством /XVII в./). Никогда мы этого (т.е. указанной «самделишности») не добьемся, но будем «снова да ладом» «умножать несостоявшиеся сущности», к чему и сводится, уважаемый Вадим Александрович, Ваша «рекомендация» по устранению всех объективных и субъективных помех и препятствий на пути свободного проявления гениальности (см.: Там же). Такого быть не может – и это подчеркивает «деструктивный» опыт А. Шопенгауэра (кстати сказать, его беспардонная критика Г.В.Ф. Гегеля только и доказывает, что отъединение субъекта и объекта от реальной, независимо от того, объективно-идеалистическая или же материалистическая она, действительности – всего лишь «наивный блеф» «заслуженного эпигона И. Канта»), вообразившего, что «обеспеченность» мира «волей и представлением» улаживает «земные человечьи страстишки». Это не так, Вадим Александрович. Желаю американского процветания (хотя - честно признаться – гораздо больше принесли б Вы пользы оставленному Вами Братску). …Я погорячился, бесценные миловзоры. Но ведь настаивал же – и вполне правомочно - Ильич: «Без эмоций нет человеческого искания истины». Даже мало что из себя интеллектуально представляя, мы философски вполне состоятельны в решении жизненных задач – достижением возвышающей нас толерантности. Да, мы способны освоить многое на предельно интеллектуальном уровне, если проникнемся неуемным стремлением творить добро, как к тому призывали доктор Гааз, писатель А.П. Чехов. ...Три дня общались мы с В.А. Беловым. Были и другие встречи, одна из них – краткая. Иду это я в 1-й гуманитарный корпус; солнышко припекает - застит глаза. Мимо мерным шагом шествуют люди, очевидно, как и я, связанные конгрессом. Я машинально сошел с мощеной дорожки, уступив им место, и посмотрел на одного из них. И вот случилось так, что он тоже взглянул на меня. Я как бы остолбенел, и он удивился. «Саша», - вырвалось у меня. – «Николай», - подхватил он. То был А.А. Корольков – давнишний ленинградский приятель: доктор философских наук, профессор, академик. Безмерный почитатель В.М. Шукшина (сам Александр Аркадьевич с Алтайского края – земляк истинного выразителя соцреализма) А.А. Корольков участвует в шукшинских чтениях, являясь, кажется (эта сторона его деятельности мне слабо известна), масштабным писателем. У Саши есенински-курчавая, уже поседевшая, голова. Этот человек – врожденного благородства. Мы не виделись лет 15. Много воды утекло, и вот – минутная встреча. Какая радость! Первое, что я запомнил, когда мы пожали друг другу руки, были слова А.А. Королькова, обращенные к его спутникам. Указав на меня, он произнес: «Николай познакомил меня с писателем Валентином Григорьевичем Распутиным». Присутствовавшие, вроде, заинтересованно оглядели меня. - «Муж моей дочери», - указал Саша на одного из своих спутников. Другие тоже предстали выразителями духовности Санкт-Петербурга – я это понял сразу. Слово за слово, и уж мой старинный приятель произносит: «По словам Распутина, ты сильно изменился за последнее время…» – «Как же, - возражаю, – каким был, таким и остаюсь. Ты общаешься с Распутиным?» – в свою очередь спрашиваю Сашу. – «Да», - отвечает мой «недолговечный» собеседник. Он и его товарищи намерены идти дальше: у них дела. Кажется, и у меня ближайшим будущим - очередное заседание секции. Но - не спешу: я благодарно созерцаю человека, который на защите моей докторской произнес убедительную речь о значимости анализируемой в диссертации тематики. Случилось это 14 апреля 1988 г. на философском факультете ЛГУ. …Давным-давно А.А. Корольков с энтузиазмом курировал работу кафедры диалектического и исторического материализма Иркутского госуниверситета (1982-1991); я был там исполняющим обязанности заведующего. Саша признавался: Иркутск его привлекал желанием пообщаться с В.Г. Распутиным. Вот я и познакомил его с прижизненным классиком февралем 1983 г. Писатель с семьей жили на втором этаже углового дома – пересечением улиц Ярослава Гашека и 5-й Армии, вблизи Ангары. Позже Распутины перебрались в Москву, но указанное жилище - по слухам - регулярно навещают. Год назад (ноябрь 2004 г.) по местному телевидению В.Г. Распутин положительно расценил возведение памятника кровавому адмиралу А.В. Колчаку (1874-1920) недалеко от места казни «Верховного». Атаман же здешнего казачьего войска вещает с телеэкрана: «Я – колчаковец». Многие сочувствуют «первопроходцу полярных широт», «злодейски уничтоженному кровавым режимом». Намечается своеобразный ренессанс «трудов и дней» того, кто «безвременно покинул жизнь нашу – юдоль». …Нынешние «колчаковцы» - за примирение «правых и левых» «очертаниями дикого капитализма». Что из этого выйдет? – Да ничего путного. Прежде восстановите поруганную социальную защищенность: поставьте на ноги миллионы беспризорных детей, вызволите с помойки «массового бомжа», «пожалуйте» пенсионерам обеспеченную старость, молодым – работу; вот - условия единения «разнородных россиян» (включая горячих сторонников «опального адмирала»). Когда же последнее свершится – вдруг прояснеет: не нужен памятник А.В. Колчаку. Зримые пьедесталы излишни сердечному сохранению облика Александра Васильевича: он безрассудно ввязался не в свое дело… Шла беспрецедентная междоусобица. А.В. Колчака изловили: жестоко покарали. Предсмертным мгновеньем – отдать А.В. Колчаку должное – возвысился он неумолимыми, беспощадными обстоятельствами. Казалось, против него они, но гордым вызовом судьбе заставил их работать на себя «отчаянный одиночка». Так-то вот. Неприятен в установленном памятнике А.В. Колчак – надменный он: презирает окружающих (очевидно и тех, кто ему близок). Таким представляется «непредвзятому современнику» «блудный сын» Отечества. Сегодня, когда оно, преисполненное «исступленного кризиса», взывает к помощи, «типы», подобные А.В. Колчаку, не в силах «стимулировать» ее оказание. Нужны другие ориентиры, и мы их выстраиваем. Никуда им не деться: будущее за нами! Что-то из этого хотелось сказать уважаемому Александру Аркадьевичу Королькову. Вместо этого мы, «безнадежно распрощавшись, разошлись, чтоб, очевидно, «стушеваться навсегда». …Грустно расставанье, если встреча, помеченная легким взаимонепониманием, столь мимолетна. И – однако: «феномен А.А. Корольков» интересен - взывает к размышлениям (на возвышенные, духовно роднящие «обитателей Ойкумены», темы). Обладая положительно-жизненным зарядом, Саша окрыляет вас. Мне даже сдается: его имею в виду, «прозревая» «свет в конце тоннеля». О если б случилось такое! …Прошло уж немало времени, а все не покидает вера: непременно встретимся, «застенчивый петербуржец»! До свидания, уважаемые коллеги. Остаюсь ваш Николай Коноплев. Иркутск. 23 ноября, среда, 2005 г.
User is offlineProfile CardPM
Go to the top of the page
+Quote Post

Reply to this topicTopic OptionsStart new topic
 

Текстовая версия Сейчас: 29th March 2024 - 10:38 AM
Реклама: