[ Каскадный ] · Стандартный · Линейный НИЦШЕ: ОТВЕТЫ НА ВСЕ ВОПРОСЫ, Ницше и современность

[zadoj]

НИЦШЕ: ОТВЕТЫ НА ВСЕ ВОПРОСЫ

«Не мерить двойной мерой!... Не отделять теории от практики!» - вот пафос философии, выведенный Фридрихом Ницше (Ф. Ницше «Воля к власти» в сборнике «Так говорил Заратустра. … … Посмертные афоризмы», Минск, «Харвест», 2005 г.; - далее: «Вол., № параграфа, страница»). В том накопленном академической традицией «богатстве мыслей» - в непомерном ворохе бумаг, куда по необходимости погружается всякий теоретик, дабы позиционировать себя «специалистом», - просто невозможно не потонуть, не заблудиться, даже имея в руках пресловутую «ариаднину нить». Ступив на территорию метафизики, завернув за первый же «поворот» колоссального «лабиринта идей», уже нельзя заметить, что «паром уже отчалил», что он отошел от «твердого берега» и устремился «в свободное плавание». Но философия - не математика: это последняя «от себя», из своего «поднебесья» проецирует свои законы «на землю», демонстрируя, так сказать, свою состоятельность. Тогда как гуманитарная мысль на этом же пути превращается в зазеркалье «оригинала», - в его карикатуру, т.к. ищет «концы» не на земле, а в «воздухе» - в виртуальном, и оттуда декларирует свои постулаты, ни один из которых не обрел непоколебимости хотя бы тех же «математических выводов».
Философия - не «наука вообще» с ее «объективными основаниями»: это «Наука Человека» - О человеке, ДЛЯ человека, поэтому она просто не может, не должна выходить за рамки ФИЗИЧЕСКОГО ОЩУЩЕНИЯ «человека»: именно ему она обязана своим «специфическим» существованием и именно для него (и только для него!) она «роется» в основаниях его же бытия. «Его» - это отдельного индивида, крошечной, исчезающе малой величины «Суммы Мира», но по сути – единственно верной «предметности» философии, для которой человечество должно быть не «итогом суммы», а как бы историческим развитием Личности в «одном лице» (Ср. у Ницше: «Непонимание наукой индивида здесь мстит за себя: он есть вся предыдущая жизнь в одной линии, а не ее результат». -Вол., 379, с. 730. <<здесь и далее выделение жирным шрифтом – авторское, а курсивом, подчеркиванием и измененным шрифтом – мое>>).
Субъективная суть философии, в отличие от «объективности» твердых наук, в том, что она не направлена «к истине», к добыче конкретного «утилитарного» знания, она сама – ИСТИНА, иначе – Методология и Вера под ее «маркой». «Истина» ниоткуда не выводима, она как бы «взята с потолка» - априорна и неуничтожима, она и не «истина» вовсе: она – исключительно ИМПУЛЬС, СТРЕМЛЕНИЕ К ИСТИНЕ, собственно человеческое – его «шестое» чувство: «Вера есть нечто первоначальное уже в каждом чувственном впечатлении: некоторое своего рода «утверждение» есть первая интеллектуальная деятельность! Некоторое «утверждение истинности» в самом начале! Как возникло «утверждение истинности»? Какое ощущение кроется за «истинным»?» (Вол., 506, с. 803-804). Именно это «ощущение» породило «ВЕРУ», именно оно стимулировало «ПОЗНАНИЕ» и именно оно дало «волю» ЛОГИКЕ и творимым ею заблуждениям: «…Что есть «истина»? … Закон противоречия дал схему: истинный мир, к которому ищут путь, не может находиться в противоречии с самим собою, не может изменяться, не может становиться, не имеет ни начала, ни конца. … Это есть величайшая из совершенных ошибок, истинный источник ошибок на этой земле: вообразили, что нашли критерий реальности в формах разума, - тогда как они служили для того, чтобы мы могли быть хозяевами над реальностью, для того, чтобы весьма искусно перетолковывать реальность…» (Вол., 584, с. 846-847). «В чем же проявляется отсталость философа?» - вслед за Ницше можно было бы поставить «вопрос ребром» - и у него же находим ответ: «В том,…что он знает, что такое истина, что такое Бог, что такое цель, что такое путь… Типичный философ здесь является абсолютным догматиком. Если он чувствует потребность в скепсисе, то лишь для того, чтобы приобрести право в самом главном для себя – говорить как догматик» (Вол., 446, с. 775-776). Именно здесь сосредоточен коренной порок собственно философии, берущий начало еще у Платона, – именно здесь она сделала тот роковой шаг «на палубу» отплывающего «парома». Здесь - то «роковое разграничение» теории и практики, которое предопределило ущербность гуманитарной традиции: «…как будто существует особое познавательное стремление, которое без всякого отношения к вопросам пользы и вреда стремглав несется к истине. А рядом оторванный от него целый мир практических интересов» (Вол., 423, с. 755)…


Насколько же застарела, мимикрировала, метастазировалась Логика в головах людей, что даже такая неистовая мощь мысли, такая глубина проникновения в суть вещей, такое озарение пророчеств, как у Ницше, не смогли прорвать эту пелену логико-методологической иллюзии! Возможно, ему просто не хватило времени «полноценной жизни», чтобы освободиться от этого «испепеляющего жара» Логики, рационализирующей, «расписывающей» мир по прямым углам и линиям: «Субъективная необходимость, заставляющая нас верить в логику, является выражением лишь того, что задолго до того, как логика проникла в наше сознание, мы только и делали, что прилагали ее постулаты к происходящему: теперь мы открываем эту необходимость в происходящем, - мы не можем уже иначе – и полагаем, что эта необходимость представляет некоторое ручательство за «истину». Это мы создали «вещь», «одинаковую вещь», субъект, предикат, действие, объект, субстанцию, форму после того, как мы весьма долгое время занимались уравниванием, огрублением и упрощением. Мир представляется нам логичным, потому что мы сами его сначала логизировали» (Вол., 521, с. 811-812). И что бы ему не останавливаться на этой блестящей констатации, а – развить, пойти дальше!... Иначе говоря, «прологизировав мир» и до сих пор находясь «под обаянием» Логики, мы в гуманитарном плане все так же косны как «древние», все так же довольствуемся «достигнутым», все так же обращены взглядом назад и все так же уверены «в своей правоте»: «Утверждение, что истина достигнута и что с незнанием и заблуждением покончено, - это одно из величайших заблуждений, какие только могут быть. … «Душевный покой», «безмятежная совесть» - все это изобретения, возможные только при условии, что истина существует» (Вол., 452, с. 777).
Но «логика» сама себе роет могилу. Оформившись и «забурев» - сама накапливает факты и инструментарий в свое «методологическое опровержение». Не в свое «дезавуирование», но – в сведение к своему подлинному изначальному значению: не как ТИПА МЫШЛЕНИЯ – в «полупаре» Ассоциативному, а как СРЕДСТВА выражения мыслей – как ОДНОГО ИЗ подобных «средств»: «Логика была задумана как облегчение: как средство выражения, - не как истина…. Позднее она действовала как истина….» (Вол., 538, с. 821). Тем самым обретается новая точка «обзора» на мир, тем самым «само по себе» истаивает исконное заблуждение о существовании т.наз. «логического мышления» и открывается дверь в просторы единственно «истинного» - ассоциативного! – мышления, что в свою очередь дает ключи к пониманию творческой природы человека.
И здесь Ницше неоценим! Несмотря на «логичность» (а значит – несостоятельность) общей его теории, в критической части своего основного труда «Воля к власти» - он подлинно велик! Так и не выйдя из «логического круга», но как бы «истоптав его весь», он в «сполохах прозрений» обозначил границы НОВОГО – не того «нового», о стрежневой целокупности которого он не мог знать, но того «нового», что простирается за рамками варящейся в собственном соку «сложившейся» философской традиции, которую он, в силу своей исключительной «научной честности», «прочесал» против шерсти – ВСЮ!. «Сама наша сила вынуждает нас выйти в море, туда, где до сих пор заходили все солнца: мы знаем, что есть новый мир (Вол., 405, с. 746)», - какой неимоверный по дерзости и небывалой сложности был им избран и пройден до конца (и какой ценой!) – путь!... Он за каждым «несомненным» положением (категорией, законом) «логического мышления», за каждым «априори» протянул каузальную цепь ДАЛЬШЕ и убедился, что все «концы» гуманитарного знания болтаются в пустоте. Что все они – или фальсификация, или дань древней языковой традиции («Лишь самым немногим удается усмотреть проблему в том, среди чего мы живем, к чему привыкли издавна, - наш глаз как раз для этого не приспособлен.» <Вол., 275, с. 676>; и еще: «Философы … исстари… верили в понятия так же безусловно, как не доверяли чувствам: они не считались с тем, что понятия и слова являются нашим наследием от тех времен, когда в головах было еще темно и мысль была непритязательна.» <Вол., 409, с. 747>). В своих неистовых попытках «отыскать истину» он пересмотрел все «авторитеты», подверг «тесту на правду» все «положительные теории», короче - «изрубил в капусту» всю Гуманитарию, но так и не нашел в ней «несомненной» твердой точки опоры. При этом критика предшественников не была для него самоцелью: его «критицизм» не довольствовался «констатацией отрицания» - ему надо было хоть чуть, хоть одной ногой, но шагнуть и «туда» - в Неведомое, где неизвестно еще – то ли почва под ногами, то ли – провал. Зная цену «истине», он в ПРАВОМЕРНОСТИ «ОТРИЦАНИЯ» обрел точку опоры, хотя и устремился с нее «не туда». И пусть для НЕГО это было лишь «расчисткой завалов» Заблуждений, пробитием просеки для идеи «Вечного Возвращения», для НАС здесь – настоящий «кладезь мысли», причем такого уровня, до которого и ныне «как до Луны» - мало кто дотягивается. Именно в этой «ревизии» основ гуманитарного поля – неоценимая заслуга Ницше как мыслителя, при том, что проведена она по всем «логическим правилам», изнутри, в канонах философской традиции, разве что – прослежена дальше, чем «обычно». И так же «неоценимая», как и «неоценённая», поскольку – невостребована в полном объеме, поскольку в «порослях» еще никто не увидел «будущего урожая», поскольку сердцевина гения Философа завалена обломками штампов «Воли к власти», «Вечного возвращения», «Белокурой бестии» - этих второстепенных «продуктов» его творчества: именно здесь обозначен пункт, мимо которого в «логических торопях» проскочил Ницше, но оперевшись на который Материалистическое Мировоззрение наконец обрело бы «человеческое лицо».
Ницше понадеялся на свою силу, пошел напролом – «до конца», и в итоге проигнорировал собственные корни «сознания» - корни, не имеющие никакого «реального основания» в действительной жизни как таковой (Ср.: «Сознательный мир» не может считаться исходным пунктом ценности… Мы не имеем никакого права считать этот клочок сознательности целью целого феномена жизни, его «почему» - Вол., 707, с. 914). Для него, как, впрочем, и для всякого «истового материалиста», жизнь, включая и человека, - лишь «биология» и больше ничего: «Мое намерение – показать абсолютную однородность всего совершающегося» (Вол., 272, с. 674). Он «передоверяется» чувствам и верит лишь в безудержную экспансию живительной энергии, «по необходимости» долженствующей иметь неиссякаемый, «распираемый изнутри» и ищущий исхода Исток, которому, как ему казалось, он нашел «имя». Отсюда его трактовка «жизни» - как поступательного развития и расширения «воли к власти», для которой «сознательность» - только «лишнее средство» в ряду «других средств» самореализации. В этой «прямизне» линии (от «протоплазмы» - до рефлектирующего «я») и содержится наглядный изъян так называемого «логического мышления» - ДИРЕКТИВНАЯ УСТАНОВКА его «методологии», требующей, кроме всего прочего, «твердой опоры» и непрерывности «причинно-следственной цепочки». Поэтому «остальные» невиданные прозрения Ницше как бы теряют «право на истинность»: их списывают скопом, «заодно» - из-за «негодности» основной идеи его концепции, в которую, впрочем, по мнению О. Шпенглера - «он никогда добросовестно не верил». (При этом еще «волю к власти» в представлении Ницше огрубляют, буквализируют, низводят до полнейшего примитива – до идеологии подавления, тоталитаризма, чуть ли не до апологетики фашизма, тогда как у него «воля» - это мировая энергия жизни: «Волить» не значит желать, стремиться, жаждать: от них воля отличается аффектом команды. Нет «воли», а есть только воля к чему-нибудь: нельзя выделить цель из волевого процесса…» (Вол., 668, с. 888).
Но из того, что «индивид лишен смысла», только для Логики следует «лишь констатация» факта, лишь для нее здесь «иррациональная пустота» и потому никак не может быть «точки отсчета». На самом деле здесь, в ответвлении столбового логического пути - за периферией «рационального», в ирреальности, иррациональности «СМЫСЛА» - Узел Человечества, «узел», на котором все «завязано»: сознание, язык, мышление, «стремление к истине»; побудительные импульсы, стимулирующие «историческое развитие»; мораль, религия, искусство и т.д и т.п. (Об этом немного подробнее см. – в других моих выступлениях на форуме). Именно с этой (как и с «конечной точки» Ницше) - равноудаленной от «гуманитарной трескотни» - позиции видны исконно-человеческие основы бытия: бытия – не прямого безостановочного продолжения развития «органики», но – «через запятую», с основой в «виртуальной параллели»; бытия – не требующего «двойных мер» оценок; бытия самодостаточного, самодействующего, самовозобновляющегося. И на Ницше материализм не «закончился»: наоборот - им по сути он вызрел «из коротких штанишек» и хотя, равно как и Дарвин, «немец» лишь «набросал эскиз» Идеи, но «прецедента» не создал, и традицию преемственности мысли сохранил. Как Отрицанием, так и своим «утверждением» он по сути стёр границу между «материализмом» и «идеализмом», обнажив их одинаковую Логичность – «контрапунктный» источник «многоголосия». С девальвацией «логики» как императивной «максимы» мысли только и может состояться «новый материализм», для которого «рациональное» и «иррациональное» уже не будут считаться взаимоисключающими атрибутами «реальности». Отсюда и «лишенный смысла» ИНДИВИД сможет, наконец, обрести подлинную ценность – именно в этом и состоит настоящий смысл «гуманизма», как об этом пророчески и заявлял Ницше: «…мир имеет, быть может, несравненно большую ценность, чем мы полагали, - мы должны убедиться в наивности наших идеалов и открыть, что мы, быть может, в сознании, что даем миру наивысшее истолкование, не придали нашему человеческому существованию даже и умеренно соответствующей ему ценности» (Вол., 31, с. 606).
Исключая интенции «воли к власти», в последнем труде Ницше – море тонких и верных наблюдений, выводов, констатаций, лишь ничтожная доля которых «переварена» человечеством. И только «новый материализм», только зная (либо как минимум – «предполагая») ответ на его коренной вопрос - «Почему человек должен представлять среди других творений исключение?» (Вол., 685, с. 901) - в состоянии оценить всю глубину мыслей своего «предтечи». Практически ни одна отрасль гуманитарного поля не оставлена им без внимания: но его тезисы – когда и кем опровергнутые?! – далеко не везде обрели «статус истины». Между тем, подавляющее их большинство далеко превзошли предел «соответствующих им наук» и – часто без какого бы то ни было изъятия и перетолкования (либо на крайний случай - с известными «поправками на ветер») – давно уже должны были стать «краеугольными камнями» тех или иных «разработанных теорий». При том, что идеи Ницше, как правило, основополагающи для определения самого главного – «Предметов» наук. И данное выступление не зря озаглавлено: «Ницше: ответы на все вопросы». Пусть хоть кто «подберет перчатку» и «ответит на вызов»: почти любая внятно поставленная гуманитарная проблема имеет у Великого Философа расчищенное от «превратностей Логики» обоснование (а часто – и Вектор по направлению к «твердому гуманитарному знанию») однозначного материалистического решения. Быть может, «шаг назад» от современного состояния гуманитарной рефлексии к фактически более чем столетием нетронутому «сокровищу мысли» Ницше и есть та «необходимость», которая обеспечит «полноценный разбег» для прорыва в будущее?



P.S.


В качестве «резюме» - хочу еще раз подчеркнуть, что не являюсь апологетом ницшеанской концепции «воли к власти», но считаю непростительным для философии то, что она не пошла по пути – высвеченном лучом его гения в «темени» неизвестности. Ницше потому и Величайший из Логиков, что изнутри – из сердцевины методологии Логики опрокинул все ее «построения» - ее догматы, принципы, критерии; дезавуировал всех ее «авторитетов», сломал веру в ее самодостаточность и «истинность». Может быть сам того не желая, он по сути стёр НЕПРОХОДИМОСТЬ «грани» между Материализмом и Идеализмом, соединив воедино принципиальный «индуктивизм» первого с «дедуктивизмом» второго и обнажив их одинаковую Логичность – «контрапунктный» источник «многоголосия». Именно в этом непреходящесть его критики философской традиции и «опыт переоценки всех ценностей» - если исходить из того, что материализму нет альтернативы и придя к нему человечество в своем развитии завершило первый виток спирали.


Zadoj

11.05.09








,

[zadoj]

Вий писал:

“То есть, Ницше открыл истину, что истины нет. Взамен всех прочих истин, он провозгласил истину - свою. Таки, стало быть, истина есть, и принадлежит она Ницше.”

Вы просто не представляете, с каким грандиозным явлением в лице Ницше «имеете дело»: он не «предназначен» для того, чтобы его «определяли»! Он как мамонт — слишком большая «добыча» для одного, и даже «двух», и даже «трех»... Он как самый большой в мире ограненый алмаз, где на всех хватит «сверкающих граней» - в удовлетворение уровней их «интересов», но в целом он может быть реально «увиден» лишь из того — НЕВЕДОМОГО — будущего, куда он уже ступил «одной ногой». Его надо кропотливо изучать — да так, чтобы извилины мозгов «запотели», а не садиться на него «роем мух» и «через паузу», в послеобеденном блаженстве и поковыривании в зубах лениво обмениваться мнениями — кому и какое «из него» блюдо досталось...
Ему-то не убудет — его на всех «нынешних» хватит, как «хватало» и ряду предыдущих ПОКОЛЕНИЙ исследователей, так и не «справившихся» с Ницше — поскольку исходили «изнутри» существующей Традиции, поскольку «обрезали» и подгоняли его к Ранжиру своих «плоскостопных» взглядов, поскольку Логика в безмерности своих «универсальных амбиций» БЕЗУСЛОВНО требовала «классификации», «систематизации» и «сопоставлений» в продуцированных ею (и только ею!) «рамках» философского поля. Отсюда верхняя планка понимания его «миропонимания» как «философии жизни»; отсюда растаскивание, расчленение его «цельности» по дефинициям «сверхчеловек», «воля к власти», «вечное возвращение» и навешивание на него с этой «характеризующей стороны» субъективных ярлыков из всей гаммы «оценочного спектра»; отсюда и сравнение его со «сопоставимыми величинами» в ублажение самодостаточности «гуманитарной рефлексии», как, например, - с Хайдеггером, этим кликушествующим юродивым от философии - «припадочным эпилептиком» пустопорожнего слова («Философия М.Хайдеггера также (!? - ха-ха!) двойственна, двусмысленна, амбивалентна...» - М.В.Желнов «Идеи Ф.Ницше и М.Хайдеггера в наши дни»). И этим (и «тем», и вам) - постоянно, безостановочно «обыгрывающим имя» Мыслителя «последышам» - невдомек, что Ницше неподсуден по «традиционным критериям и меркам», что истинное его значение — далеко за пределами их «мыслительного горизонта», что «Новая Ментальность», которая весь XX век «ломит двери» Старой, будет вести начало своего «летоисчисления» именно от его прозрений и именно по причине их «натуральной высоты», безвременно-одиноко вызревшей в вяло-булькающем зловонии гумуса «псевдофилософского дискурса».
Ницше не «открыл истину, что истины нет», он ПРОСТО открыл, что «истины нет». И вот это самое трудное К ПОНИМАНИЮ для «современного» традиционного «гуманитарного мышления». Это такая достигнутая «по всем правилам логической игры» интеллектуальная Высота, которая соотносима по аналогии разве что с уровнем выдающегося шахматного гроссмейстера в сравнении со «счетоводами», проецирующими лишь на два-три хода вперед. Вдобавок еще и при том «условии», что в этом «промежутке» к его задуманной «17 — 20-ходовой комбинации» голимая пустота - практически никого из «сочувствующих» и «понимающих» нет. Разве что «как исключение» - Освальд Шпенглер, быть может, самый тонкий и верный ценитель его философского наследия: «Одно из величайших достижений Ницше – то, что он наметил проблему ценности истины, знания, науки. В глазах всякого прирожденного мыслителя и ученого, усматривающего здесь покушение на самое свое существование, это было легкомысленным богохульством». Иначе говоря, уже автору «Заката Европы» была ясна ПРЯМАЯ СВЯЗЬ «проблемы ценности истины» с покушением на «самое существование» (и добавим — благополучие) «всех прирожденных <<надо ли уточнять, что здесь "ирония"?>> мыслителей и ученых», с дезинтеграцией самой многовековой «гуманитарной традиции». И как после этого «философского теракта» не апеллировать к «легкомыслию», «богохульству», «сумасшествию» Ницше?! Как не багроветь от бессилия, когда всё, где ты живешь и чему посвящаешь жизнь, объективно - лишь «тупик» и бессмысленное топтание на месте: «Когда Ницше впервые записал слова «переоценка всех ценностей», душевное движение того столетия, посреди которого мы живем, отыскало наконец свою формулировку. Переоценка всех ценностей – вот наиглубиннейшая характерная черта всякой цивилизации. Она начинает с того, чтобы перекроить все формы предыдущей культуры, переосмыслить их и иначе ими распорядиться. Она больше ничего не рождает, а только перетолковывает» (О.Шпенглер, «Закат Европы»).
Проблема «истины» проистекает из самой Логики, из ее «императивного начала»: если нет истины, то все «фундаментальные точки» мировых цивилизаций теряют свою «опорность», а весь генезис человечества, оказывается, основан на иллюзиях — иллюзиях «об истине»! И весь посыл Логики к «рационализированию» социально-исторического пространства также основан на диком заблуждении! Вот где КОНЕЦ "нынешнего" и - НАЧАЛО территории «по ту сторону добра и зла»! Но в реальности, разумеется, далеко не в том качестве «однородности», который был намечен Ницше. (Ср. у Шпенглера: «Глубочайший смысл заключен в том обстоятельстве, что Ницше выражается с совершенной ясностью и уверенностью до тех пор, пока речь идет о том, что должно быть сокрушено и переоценено; и он же отделывается туманными общими местами, как только приходится говорить о том, для чего, о цели. Его критика декадентства неопровержима; его учение о сверхчеловеке – воздушный замок». И еще: «…Из этой трагической ситуации (перевернутого гамлетовского мотива) возникла вымученная концепция Ницше о Вечном Возвращении, в которое он никогда добросовестно не верил…».) Лишь с точки зрения «смысла» становится ясным как величие гения немецкого философа, так и его «воздушные замки».
Нет никакой «истины» - есть лишь СТРЕМЛЕНИЕ к ней: в этой «иррациональной неопределенности» и взросло человечество. Не в «логически предопределенной Цели», а в неистребимом Импульсе «смысла» — самой по себе «ирреально-иррациональной» ипостаси — заключена ВСЯ ПОТЕНЦИЯ гуманитарного развития. И если не вдаваться пока «в подробности», то именно к Смыслу «расчистил путь» Ницше «переоценкой всех ценностей» — сам, быть может, того не ведая. «…Всякая культура как цельное существо высшего порядка обладает своим собственным нравственным обличьем. Моралей столько же, сколько культур. Ницше, первый догадавшийся об этом, все же остался весьма удален от действительно объективной морфологии морали – по ту сторону всякого добра и всякого зла.» - писал Шпенглер, впрочем, и сам так и не ступивший «по ту сторону». «Та сторона» только «логическому мышлению» представляется «девственно чистой» от Добра и Зла — она действительно «таковая», но только пока на нее не ступила нога Человека. Новая «Культура Смысла», возникающая на обломках «посюстороннего» и отметающая все прежние «истинные критерии», при «ближайшем рассмотрении» постулирует в своем основании очищенные от многовекового «логического гнета» предельно личностные «движущие силы истории» - как «непосредственные производные» Смысла: «стремление к истине», «совесть», «творчество», т. е. - «истинные ценности», собственно, и делающие «человека человеком».

Zadoj 12.06.09