[ Каскадный ] · Стандартный · Линейный Смысловая аутентичность как онтологическая мера душевного здоровья личности

Тарас Денисенко
Смысловая аутентичность как онтологическая мера душевного здоровья личности
Опубликовано в Философском журнале Phenomen.Ru 26.01.2009.
Прямая ссылка: http://phenomen.ru/public/journal.php?article=64

Об авторе

Павлу.
Не просто оптимизация, а оптимизация в отношении смысла бытия. Соответственно, надо уточнять, что значит «вывод вытекает» из моей схемы (кстати, Вы ее, наверно, не видели, т.к. статья с ней еще не опубликована, а Евгению я специально отправлял эту статью по электронной почте). Во всяком случае, не о дедукции должна идти речь, т.к. в этой схеме аккумулирован исток как рациональных операций (дедукций, редукций и т.п.) и, вообще, отношений к действительности, так и понимания нашего бытия в целом (см. ниже – «ВСЕМ» и далее).

Евгению.
Если «человек общественный» рассматривается как совокупность права и рабочей силы, тогда конечно система строится на абстракциях и представляет собой конструкт, или исследовательскую идеальную модель, представляющую аналог вполне себе реального «существа политического» (zoon politikon). В общем, особых здесь противоречий нет. Разве право и рабочая сила никогда в одном индивидууме не встречаются? Как нет и опасностей, которые Вы усматриваете в отношениях сознания и настроения. Настроение – не просто эмоциональное состояние, но, всегда, умонастроение, которое, будучи неотделимо от понимания, в своем существе есть опыт «истинствования» души (см. мой ответ Даше 01.03.09., что-то не могу найти, как-то всё по разным адресам разбросано). Именно через умонастрение, в его означенном смысле, человек и становится вменяем относительно прав и обязанностей, – как и относительна «зова совести» (Ruf des Gewissens), призывающего его быть человеком не из страха перед наказанием или для «очистки совести», а из задачи и решимости реализовать смысл своего существования, свое экзистенциально-метафизическое призвание. А подлость, жадность и т.п. суть разновидности «противонастроения» (Gegenstimmung), отчаявшегося на «всему миру рухнуть, а мне чтобы чай пить».

Полемика полов (обратите внимание, именно, полемика, как борьба «противонастроений», а уже потом соитие и проч.) – один из модусов полемики, присущей самой пред-структуре понимания, КОТОРАЯ ВЕДЬ НЕ В ГОЛОВЕ ИЛИ ОРГАНИЗМЕ ГДЕ-ТО ЛОКАЛИЗОВАНА, А ОБЪЕМЛЕТ НАШЕ БЫТИЕ-В-МИРЕ в его интерсубъективном самосознании, половых и прочих индивидуальных и надиндивидуальных идентичностях. Эти идентичности возникают ведь и без того, чтобы мы их узрели из каких-то трансценденций, но поскольку таковые присущи нашему бытию, возникает полемика, противонастроения и т.д.
Здесь надо подчеркнуть, что, говоря о трансценденциях и о том, что они «присущи», мы ничего не постулируем и не «умножаем сущностей», т.к. трансценденция понимается из интенциональности, способности относиться, и относится также к себе, и вместе с тем, к смыслу, как обретающемуся в мире. И вот в разнонаправленности этих «к себе» и «в мире» возникает антагонизм, в том числе, – в отношениях систем государство и общество.
Возникает антагонизм в любых наших отношениях еще и потому, что «Царство Божие на земле», все-таки, дело Божественного промысла, а дело человеческой заботы, в экзистенциально-метафизическом отношении, – смысл бытия. Неисповедимость Промысла собственно и обязывает нашу Заботу к антагонизму, прежде всего, как «внутренней брани», а «брани», прежде всего, по поводу того, насколько наша Забота соответствует Промыслу, предуготавливает она его, идет супротив или вообще как таковая отсутствует.

Поэтому и в построении системы, лучше идти одновременно от личности к обществу и наоборот. Марксистская традиция об эти взаимоисключающие однонаправленные линейности и споткнулась, у нас же, с пред-струтурой понимания, круговой характер построения, более всеобъемлющий. Насчет публикации пока не знаю… У меня с лекциями сейчас возни достаточно, потом я Ваши статьи пока поверхностно только посмотрел. К тому же, мои штудии в области социальных наук пока еще не достаточно систематичны и системны. Вообще надо вот на этой Вашей теме «воздействия» постепенно сосредотачивать усилия. И важны даже не совместные публикации, а чтобы, в отдельных ли, коллективных ли, текстах прорисовывалась ПАРАДИГМА. И в этом смысле есть еще насущная потребность в предварительных наводках, каковые я излагаю ниже.

ВСЕМ.
Вот мое сообщение Фёдору, которое я высылаю, не дождавшись его ответов на мои предыдущие сообщения. И хотя адресовано оно Фёдору, но, представляя собой, с одной стороны, попытку СИСТЕМНОГО ИЗЛОЖЕНИЯ ПРАГМАТИКИ МОЕГО ПОДХОДА, с другой, будучи более чем сообщением, и МАНИФЕСТИРУЯ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ ПРИЗЫВ, должно заинтересовать всех участников дискуссии о моей статье. Прошу ознакомится с этими результатами «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет», чтобы озаботиться более насущными вопросами, нежели совокупление. Хотя половой вопрос, причем, не только в связи с возникновением личности, но и с ее становлением, весьма серьезная тема, надо, все-таки, для начала разобраться с самой возможностью серьезного осмысления и тематизации чего бы то ни было.
А то какая-то деконструкция у нас получается, особенно, с пред-структурой, которая никак, в наших дискуссиях, не соединится с тем, собственно «чего» она пред-структура, а именно, пониманием.


Фёдору
(а также, ДРУГИМ УЧАСТНИКАМ ДИСКУССИИ О СТАТЬЕ
Т. ДЕНИСЕНКО «СМЫСЛОВАЯ АУТЕНТИЧНОСТЬ …»).

Думаю, чтобы, наконец, найти какое-то рациональное зерно наших дисуссий, выявить их прагматический аспект и попытаться ВЫРАБОТАТЬ ИХ ОПТИМАЛЬНЫЙ РЕЖИМ, следует зафиксировать приоритеты в постановке вопросов.

Мой исходный постанов вопроса апеллирует к тому, как понимание приходит к смыслу, если смысл, прежде чем стать продуктом нашего сознания, обретается в мире. (Признание его существования в мире – не догматический постулат, а предупреждение солипсизма и вытекающего из него догматизма. Исторический опыт философии показывает, что хотя «идеи», «материя», «общество», «ценности», «другой», «телесность», «язык», «деятельность» и преодолевают солипсизм, то, в конце концов, не спасают от догматизма и идущего за ним по пятам релятивизма, вместе приуготавливающих скептицизм во всех его личинах, как то, софистика, номинализм, эмпиризм, постмодернизм. Смысл же есть то, что, инициируя понимание, заставляет субъекта осознать ФАКТ своей брошенности в мир и сосуществования с другими, а вместе с тем, задает телеологию познания, деятельности и коммуникации.)

Прагматическая специфика этого вопроса, в связи со спецификой Ваших изысканий, заключается в том, чтобы, в целом и в перспективе тех или иных коммуникативных ситуаций, продумать, возможно ли, и, если возможно, то как, СИСТЕМНОЕ представление о Здравом смысле и о преодолевающем его дуализм «мировоззренческом единстве», ДО того, как мы осмысливаем всё это в том, конечно же, важном контексте, который задается рамками «естественно-научного знания о функционировании человеческого Сознания».

Похоже на схоластический вопрос о том, возможно ли спасение души вне Церкви, однако, спрашивается, не о какой-то независимой от научного подхода, ВНЕНАУЧНОЙ виртуальности, а о предшествующей научным дискурсам, естественным, гуманитарным и прочим, возможности понимания, инициирующей любые дискурсы и дискуссии, и вместе с тем, создающей в них герменевтические ситуации как ситуации конфликта интерпретаций, обусловленного всё тем же «дуализмом здравого смысла».

Тогда СПРАШИВАЕТСЯ

о принципах функционирования научной мысли не только в замкнутом круге ссылок на ее теоретические и практические достижения, но в предварительной (и всегда факультативно сопутствующей дискурсу) методологической рефлексии на их предпосылки;

и тогда – о взаимосвязи научной методологии и фактичности нашего бытия, и нормативных аспектах этой взаимосвязи;

отсюда – о том, должно ли определять нашу коммуникативную активность в научных дискуссиях только то, что «в ключе» наших понятий и схем, а также предметных регионов наших изысканий;

и о том, определяются ли границы нашей компетенции, как и вообще НОРМАЛЬНОЕ состояние наших голов, только осведомленностью и вменяемостью ОТНОСИТЕЛЬНО ИМИ ЖЕ ПРОДУЦИРОВАННЫХ постулатов и соответствующих нормативных оппозиций, или еще тем, что инициирует создание этих продуктов – смыслом; прежде всего, смыслом жизни, из которого и определяетСЯ здравомыслие и преодолеваются его внутренние противоречия, и который является предметом уже не рефлексии, а антиципирующей способности нашего ума, его экзистенциальным телосом;

наконец, спрашивается о том, являются ли размышления, мотивированные этими вопросами, неким маргинальным предприятием, а соответствующие решения – прихотями безмятежного умствования, или они затрагивают ПАРАДИГМАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ НАУЧНОГО РАЗУМА.
И должна ли тогда НАУКА тыкать как школьника носом в учебник философию в свои «факты», постулаты и достижения, либо, снисходительно отводить ей роль, хотя и страдающей изрядно «старческим маразмом», но необходимой для неокрепших умов, пропедевтики, или, все-таки, СОВЕЩАТЬСЯ с ней, при этом, не приноравливая ее язык к своим наработкам и открытиям, но соизмеряя их с телеологией бытия и мышления, в которой коренится интуиция единства познаваемого и познающего, теории и практики, а значит и полноценная объективность знания?!

Все эти вопросы – не «риторические», не «на засыпку», и не приглашение к очередной конкретно-научной или междисциплинарной головоломке, и не провокация «гигантомахии» о понятиях. Интенция этих вопросов – ПРИЗЫВ:
ВЫЙТИ из «естественных» и «гуманитарных», «сциентистских» и «антисциентистских», «позитивистских» и «постмодернистских» и пр. гетто, запираясь в которых, мы потворствуем демагогии, строящейся на провокационных double-bind-оппозициях рационализма/иррационализма, эволюционизма/традиционализма, глобализма/племенного автаркизма и т.п., и, тем самым, препятствуем внутренней интеграции науки и ее аутентичной коммуникации с другими областями культурного опыта; выйти, значит –
РАЗОМКНУТЬ круг самообосновывающих и самоизлагающих «исследовательских» интересов и «мировоззренческих» предпочтений, превращающий науку в фабрику «концепций» и «истин», бестолковую «игру в бисер» или в технологическую отрасль, не отвечающую за результаты применения технологий.

Разомкнуть этот порочный круг можно, пребывая в выше очерченном круге вопросов, или, точнее, время от времени, пытаясь войти в него, что значит, не просто в тестовом режиме отреагировать на эти вопросы, но уточнить, конкретизировать, дополнить их, чтобы, оставаясь в рамках своих исследовательских интересов и предприятий, предпочтений и убеждений, сохранять в то же время разомкнутость круга пред-структуры понимания бытия, и тем самым, придавать плодотворный вектор своему дальнейшему научному поиску и взаимной полемике.

ПРЕД-СТРУКТУРА ПОНИМАНИЯ, замечу еще раз (а то «пред-структура» есть, а понимания не получается ), – НЕ КОНЦЕПТ И НЕ КОНСТРУКТ. Если же, все-таки, ее как-то, вообще, понятийно фиксировать, то можно сказать, что это – СУБЪЕКТНО-СУБЪЕКТИВНАЯ структура, поскольку в ней СО-МЫСЛЯТСЯ
СОЗНАНИЕ, и как понятие (эпистемологически), и (онтологически, или, точнее, онтически) как субъективный источник понимания в его понятийно-дискурсивном и допонятийном (фактическом) осуществлении,
И СУБЪЕКТ как человек в единстве психофизического, социального и духовного измерений его бытия-в-мире,
где духовное осмысливается из отношения СУБЪЕКТ–СМЫСЛ ЖИЗНИ (здесь собственно онтологический уровень и начинается),
социальное – из интерсубъектной коммуникации, инициированной этим смыслом,
психофизическое – из его включенности в духовную динамику бытия субъекта,
разумеется, с учетом антагонизма между психофизической динамикой, подчиненной гомеостатическому режиму функционирования, и телеологией смысла, преднаходимого в мире и требующего, поэтому, для своего уразумения и реализации, размыкания гомеостатического режима (его раз- и пере-балансировки),
– и разумеется, также, с учетом антагонизма, необходимо возникающего между конвенциональной и телеологической сторонами интерсубъективной коммуникации.
(Антагонизм, в Вашей схеме, – «дуализм здравого смысла», в моей – испытываемый в экзистенциальной тревоге «разрыв». Кстати, указание на Опыт Разрыва, обнаруживаемого уже в простом зазоре между намерением и его свершением, и есть исходный контраргумент против скептицизма в отношении бытия личности, ее субъектности. Ср. блестящую аргументацию в работе Дж. Сёрла «Рациональность в действии».)

Соответственно, В ДИСКУССИЯХ, пред-структура не приноравливается к тем или иным конструктам (она вообще может не фигурировать как понятийный инструмент, и, стало быть, не обязывает к интеллектуальным опытам «а-ля Хайдеггер»), но, скорее, должна выступить своеобразным МЕСТОМ ВСТРЕЧИ НАУКИ И ФИЛОСОФИИ как онтически-онтологическим топосом, в котором осуществляются означивающие идентификации и дефиниции, формулируются основные положения и реконструируются лежащие в их основе принципы (главным образом, редукция, детерминизм и различия, как объяснительные принципы, с одной стороны, и с другой, как принципы обоснования), разворачивается полемика о началах (элементах), концептуальных решениях, перспективах, фиксируются всевозможные нюансы понимания всех означенных моментов дискуссии, соответствующие схождения и расхождения в этом понимании.

В заключение подчеркну, что в заявленной мною прагматике постановки вопросов нет каких-то дидактических интонаций (и да не будет усмотрено в этом самооправдании «отрицания по Фрейду», типа, «не корысти ради, а токмо волею, мя пославшей»). И при наличии определенной эвристической суггестии, критическая работа, инициируемая этими вопросами, не имеет претензии на какую-то принципиальную новизну. По всем этим вопросам много написано, сказано и продискутировано, причем, в разных интонациях, коннотациях и прочая, но, как я вижу, «воз и ныне там». И проблема, как всегда, в том, что, одно дело, помыслить, другое, сказать, одно дело, сказать, другое, сделать, и сделать не вопреки помысленному и сказанному, и не внося разлад между ними. И в этом круге ДЕЛА МЫСЛИ вершится проект нашего бытия во всей его мощи и ничтожности.

С уважением,
Т. Денисенко.